Про истинных рыцарей - [3]

В числе прочего Хасе пришла в голову замечательная мысль и она спросила:

— А в старое время люди встречались с вашим народом?

И вот тут-то сэр Лионель произнес слова, ради которых я тот я, который все это пишет — затеял данный рассказ. Сэр Лионель сказал:

— Да, и нередко. Мои и ваши предки были в жестокой вражде. Они воевали.

А потом пояснил: Об этом много говорится в наших книгах.

— А в наших? — поинтересовалась Хася.

— В то время своих книг у людей практически не было, а что было — то написано на основе наших источников. Только люди тогда нам очень завидовали и потому все переделали. Завидовали, потому что мы были благороднее и, главное, проявляли гораздо большую военную доблесть. И вот, когда наши предки удалились под землю, оставив верхний мир людям, в своих книгах те поставили себя на наше место и изменили многие другие вещи.

— А эти книги у нас сейчас можно найти?

— Думаю, да. Это — почти все старинные романы о рыцарях. Во всяком случае, истории о Рыцарях Круглого Стола. Только на самом деле Рыцарями Круглого Стола были мы.

— А люди? — удивилась Хася. Hе то, чтобы она читала особенно много рыцарских романов, но в общих чертах представляла себе, на что они должны быть похожи.

— Люди?.. — задумчиво протянул сэр Лионель. — Люди там есть… Их легко узнать. По сравнению с нами они велики и неуклюжи… простите, моя госпожа, что я говорю так о ваших собратьях, но в те времена большинство людей, с нами встречавшихся, не были предметом для гордости. Они были таковы, как я сказал, а еще грубы и невежественны… Когда мы перешли в подземелья — мы были старым народом и однажды пришло время… впрочем, это долгая история, и не мне о ней говорить — так вот, когда мы перешли в подземелья, несколько знатных родов сочли для себя невозможным уступить землю людям и остались, чтобы вести с ними борьбу. Будучи в меньшинстве, они конечно же проиграли, хоть и оставили после себя громкую и, признаться, мрачную славу…

Подробностей Лионель сообщать не захотел, а вместо этого предложил чуть-чуть отклониться от маршрута, чтобы воспользоваться «быстрым путем» и кое на что посмотреть. Он уверял, что такой путь окажется короче, и тем самым у Хаси будет меньше шансов оказаться в темноте.

И вот, свернув в какой-то неприметный коридор, Хася и сэр Лионель оказались в галерее, одна из стен которой была матовопрозрачной и холодной, как лед. Лионель предложил подышать на эту стену и когда Хася так и сделала, в стене появился круглый прозрачный глазок. Прильнув к глазку, она увидела богато обставленную залу, увешанную старинными гобеленами, тонко изукрашенным холодным оружием, рыцарскими доспехами, в изобилии расставленными вдоль стен… Комната вся целиком была вморожена в лед. Будь Хася постарше, она бы задумалась, откуда во льду может быть достаточно освещения, чтобы все видеть, но тогда-то ей конечно же не пришло в голову над этим задуматься.

Посреди залы высилось золоченое ложе, а на нем возлежала на темном меховом покрывале седая летучая мышь в золоченых доспехах. Hа голове у мыши имелась золотая корона с тонкими как иглы зубцами, а в ногах лежал меч в богатых ножнах с золотыми накладками. И рассматривая эту мышь, Хася поняла, что только что видела что-то неправильное в доспехах, стоявших у стен. Их шлемов было практически не видно из-под больших султанов из перьев, да к тому же каждый доспех имел на себе серый дорожный плащ. По крайней мере, такими Хася увидела их в первый момент.

А когда первый момент уступил место второму, оказалось, что из-под султанов выглядывают знакомые уши, а дорожные плащи — не что иное, как крылья.

— То что вы видите, находится за много миль отсюда, но кажется близким из-за специальных свойств чудесной ледяной линзы, — прошептал сэр Лионель. — Знайте, что этот благородный монарх на ложе — сам король Артур. Однажды земные недра раскроются, солнце растопит лед и тогда король и его дружина пробудятся от сна, чтобы спасти христианский мир от неминуемой гибели.

Хася, хотя и знала о короле Артуре до обидного мало, все равно поняла, что нужно изобразить крайнее почтение к увиденному. Она так и сделала, и сэр Лионель остался чрезвычайно доволен. Он глубоко поклонился ей, а потом поднялся в воздух под самый потолок и вернулся оттуда с крошечным блестящим колечком.

Опустившись на землю, он встал на одно колено и обратился к своей спутнице с такими словами:

— Примите и вы, моя госпожа, этот перстень. В нем кроется великое волшебство, и если однажды вам будет угрожать опасность или какая-то другая беда, сделайте так, чтобы он растаял. Для этого его достаточно просто нагреть, ибо он состоит изо льда. Когда перстень растает, я узнаю, что вы оказались в беде, и прибуду на помощь.

Перстень был прозрачным, холодным и таким крошечным, что не мог бы налезть даже на Хасин мизинец. Впрочем, сэр Лионель это предвидел.

— Он сделан для моего народа и потому едва ли подойдет человеку, но это и не важно — обычно такие перстни одевают, только когда хотят их растопить. Вы же можете просто сжать его в кулаке. А в остальное время носите его на груди вот в этом мешочке, — и сэр Лионель протянул Хасе маленький мешочек из черной парчи. К мешочку был прикреплен тонкий шнурок, перевитый серебряной нитью.