Призванный - [25]

Я едва успела подумать, что очень странно, что Афродите знакомы семейные традиции Стиви Рей, но тут наше внимание снова отвлеклось на «родео».

Мужчина вновь приподнял шляпу перед Ленобией, на этот раз улыбнувшись, и даже с такого расстояния я увидела, как в его глазах пляшут искорки.

— Хорошо, мэм, похоже, меня ввели в заблуждение! Рад, что все так быстро прояснилось. Меня зовут Тревис Фостер, и я рад встрече с вами, леди-босс!

— И вы не возражаете, что ваш начальник — леди?

— Нет, мэм! Моя мама была леди, и я никогда в жизни не работал так усердно и с таким удовольствием, как на нее!

— Мистер Фостер, я напоминаю вам вашу мать?

Я подумала, что голос Ленобии холоден как лед, но Тревис, похоже, этого не заметил. И вообще, казалось, что ему здесь нравится.

Он сдвинул шляпу на затылок и посмотрел сверху вниз на Ленобию, словно вопрос был не издевательским, а серьезным.

— Нет, мэм, пока не напоминаете!

Ленобия не проронила ни слова, и на меня нахлынуло знакомое смущение, всегда возникавшее при проявлении неловкой паузы в разговорах взрослых, когда Тревис, слегка пожав плечами, засунул большой палец за ремень джинсов и заявил, как бы между прочим:

— Так что, Ленобия, не покажете ли мне, где мы с моей кобылкой будем спать?

— С кобылкой? Спать? — спросила Ленобия.

— О, черт! Жаль, что здесь нет попкорна! — заелозила на месте Афродита.

— Сейчас она прожжет его насквозь своим лазерным взглядом! — заметила я.

— А она умеет? — восхитилась Стиви Рей.

Мы с Афродитой уставились на нее так, словно Стиви Рей неосторожно поинтересовалась, верим ли мы, что Линдси Лохан окончательно избавилась от вредных привычек, пройдя программу воздержания у анонимных алкоголиков.

— Ладно, я просто смотрю…без комментариев, — вздохнула Стиви Рей.

— Спасибо, — хором сказали мы, отчего Красная Верховная жрица обожгла меня взглядом, а затем мы все трое снова вернулись к подглядыванию и подслушиванию.

— Но, мэм, — протянул Тревис, — я предупреждал вашу Верховную жрицу, что могу сюда переехать только с лошадью, а ей нужно стойло. А поскольку я только закончил сезонные работы в Дюран-Спрингс, мне тоже нужно где-то спать. — Он замолчал, а когда Ленобия не ответила, добавил: — Дюран-Спрингс находится в Колорадо, мэм!

— Я знаю, где это, — отрезала Ленобия. — С чего вы взяли, что можете жить на территории школы? У нас не созданы жилищные условия для людей.

— Да, мэм, так и сказала ваша жрица. Но поскольку человек требовался срочно, я сказал ей, что могу перекантоваться с Бонни, пока не найду себе жилье поблизости.

— Бонни?

Тревис поправил шляпу, тем самым показав, что ему, возможно, неловко.

— Да, мэм! Мою кобылку зовут Бонни.

Словно по команде, из прицепа раздалось глухое ржание.

Тревис подошел к задним дверям прицепа, продолжая объяснять Ленобии:

— Прошу позволить мне вывести ее. Долгий путь из Колорадо дался моей большой девочке нелегко.

— Ой, кажется у него толстая лошадь… — прошептала Стиви Рей.

— Деревенщина, кажется, ты обещала заткнуться! — оборвала ее Афродита.

— Кажется, он нашел к ней подход! — заметила я, зная наверняка, что Ленобия никогда не позволит тащить усталую лошадь Богиня знает куда.

— Выводите свою лошадь. Обсудим ваше размещение, когда устроим ее, — заявила Ленобия.

Тревис уже суетился у цепей и рычагов, удерживающих дверь прицепа закрытой, поэтому нам предстояло подождать открытия пандуса всего несколько секунд.

— Давай, большая девочка! Назад, назад, — произнес Тревис голосом, который из сдержанно-вежливого и порой удивленного превратился в теплый, нежный и ласковый.

А затем из прицепа вышла его лошадь, и мы все ахнули от изумления и восторга.

Я на секунду отвела от нее глаза и заметила, что в ступор впали не только я с Афродитой и Стиви Рей. В какой-то момент к дверям конюшни подошли Дарий, Старк, Рефаим и другие недолетки.

— Божечки ты мой! Это точно не лошадь! — заявила Стиви Рей, и хотя мы находились в нескольких метрах от животного, сделала шаг назад.

— Офигеть! Да это какой-то динозавр! — воскликнула Афродита.

— Я уверена, это лошадь, — уточнила я, рассмотрев животное. — Но очень, очень и очень большая!

— О, это же першерон! Она прелестна! — восхитилась Ленобия.

Все наблюдали, как наша крохотная преподавательница верховой езды, не колеблясь, подошла к огромной кобыле. Совершенно очарованная гигантским животным, она слегка приподняла руку. Кобыла на секунду задержала на ней взгляд, а затем опустила нос, чтобы обнюхать ладонь Ленобии. Та, улыбаясь как девочка, погладила крупную морду лошади, воркуя:

— О, какая ты милая, Бонни! — Она перевела взгляд с лошади на ковбоя. Лед в ее голосе растаял, и я подумала, что наша суровая Ленобия впала в сентиментальность. — Я не видела першерона с тех пор, как в детстве ездила во Францию, а это было страшно сказать сколько лет назад. С нами на корабле плыли две таких красавицы. С тех пор меня интригуют обозные лошади. У Бонни замечательная масть, серая в яблоках. Представляю, как с возрастом она будет светлеть. Могу сказать, что ей исполнилось пять лет месяц… — Ленобия замолчала, склонила голову на бок и задумчиво посмотрела в глаза лошади, прежде чем продолжить: — Нет, два месяца назад. Она всю жизнь живет у вас?