Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы - [37]

Он побледнел, и в глазах у него появился страх.

Я вынужден был признать, что потерпел поражение, столкнувшись с присущими жителям Британских островов боязливостью, сверхделикатностью и отсутствием любопытства. Если бы я продолжал настаивать на своем, меня бы сочли циником, для которого нет ничего святого.

Пока я разговаривал с Осборном, Мэлони исследовал алтарь. И вдруг, к моему величайшему удивлению, могильная плита сдвинулась и отъехала в сторону. Оказывается, Мэлони и на алтаре обнаружил крест и непроизвольно повторил над ним ту же манипуляцию, что и над крестами, открывавшими двери.

Под плитой мы увидели неглубокий склеп, в центре которого возвышался катафалк, устланный подушками, обитыми штофом, — широкий, как двуспальная кровать… но кровать, с которой уже встали! Никаких следов покойника мы не обнаружили. Там не было даже костей, не говоря уже о знаменитых перстнях.

— Странное дело, — сказал я. — Куда же могли деться останки? Насколько я знаю, они не обладают свойством испаряться. А перстни?.. Кстати, обратите внимание, с подушками за триста лет ничего не случилось.

— Сдается мне, что могилу попросту грабанули, — высказался Мэлони.

— А может быть, бренные останки шестого графа Гвинеда перезахоронены где-то в другом месте, — предположил Осборн. — Я спрошу у дяди. Может, он знает.

Мы установили плиту на прежнее место и тронулись в обратный путь. Когда за нами закрылась дверь склепа, у меня появилось дурацкое ощущение, будто я забыл выключить свет. Совсем забыл, что этот свет горит здесь уже триста лет.

Поднявшись по винтовой лестнице, мы увидели, что к ней ведут два подземных хода. Мы не помнили, по которому из них пришли сюда. Посовещавшись немного, решили идти направо. И, как потом выяснилось, ошиблись.

Проплутав с полчаса по темному лабиринту при слабом свете карманного фонарика, мы обнаружили, что заблудились и не можем найти дороги назад.

— Положитесь на мою интуицию, — заявил Мэлони. — У коннемарцев она здорово развита и особенно помогает ориентироваться в темноте.

Мы положились на интуицию Мэлони.

Эти подземные блуждания были мне так знакомы: сколько раз мне снилось, будто я бесцельно плутаю по бесконечным темным коридорам, и беспокойство мое возрастает с каждым шагом, так как я знаю, что не могу войти ни в одну дверь, ибо за каждой из них меня подстерегает какая-то неведомая опасность.

Мэлони с карманным фонариком шел впереди. Мы старались не отставать от него, чтобы не оказаться в полном мраке. Но интуиция Мэлони так быстро гнала его вперед, а туннель был таким извилистым, что вскоре мы потеряли из виду нашего проводника вместе с его фонариком.

Осборн, шедший впереди меня, вдруг испуганно вскрикнул и так резко остановился, что я наткнулся на него и чуть не сбил с ног.

— Что случилось?

— Доктор, у вас есть спички?

— Нет… но есть зажигалка. Минутку!..

При слабом свете зажигалки мы начали осматривать все вокруг — и вскоре обнаружили в нескольких шагах от того места, где мы остановились, открытый люк. Если бы мы продолжали двигаться в том же направлении, то непременно свалились бы туда. По крайней мере — Осборн, ведь он шел впереди.

— Вы ничего не слышали? — спросил он, едва оправившись от неожиданного потрясения.

— Я слышал, как вы вскрикнули.

— Доктор, вы знаете, что произошло? Как только я дошел до этого места, кто-то схватил меня за руку и сказал: «Стоп!» Поэтому я и остановился… Так, значит, вы ничего не слышали?.. Странно. Стоило мне сделать еще три шага — и сбылись бы предсказания мисс Джонс.

Впереди сверкнул луч фонарика. Мэлони, очевидно заметив, что потерял нас, возвращался обратно.

— Где вы застряли? — крикнул он. — Что там случилось?

— Стойте! Не подходите ближе!

Мэлони остановился. Мы закрыли крышку люка.

— Как это вы умудрились не свалиться туда? — спросил Осборн.

— Кажется, я свернул в другую сторону. Меня спасла интуиция.

Мы постояли еще немного, обсуждая происшедшее, а потом отправились дальше. И вскоре выбрались из подземелья.

Но мне не давала покоя мысль, которая засела у меня в мозгу, упорно вытесняя все остальные и притупляя естественную радость человека, благополучно избежавшего смертельной опасности: кто может поручиться, что не Мэлони открыл крышку люка?

* * *

За ужином нас почтил своим присутствием граф Гвинед. Сидя рядом с Цинтией, я рассказывал ей о том, как мы нашли могилу Розенкрейца, и попутно пояснил Осборну, откуда мне известно о существовании этой легендарной личности. Осборн был более серьезен и сосредоточен, чем обычно, как и полагается человеку, пережившему нешуточное потрясение. Кажется, он наконец осознал, какая необычная атмосфера его окружает.

Цинтия слушала меня с широко раскрытыми глазами, побледнев от волнения.

— Вы помните, я вам говорила, что это предание о могиле Розенкрейца проникнуто истинно уэльским духом? Но какой все-таки ужас!.. Какой кошмар!..

— Что именно?

— Даже не могу объяснить… А вы разве не чувствуете? Как будто это все происходит не в наши дни… Куда же могло деться тело Асафа Пендрагона?..

После ужина граф пригласил Осборна к себе, и они удалились. Цинтия ушла в свою комнату, а мы с Мэлони налегли на вино из графского погреба.