Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы - [35]

У знакомого поворота Осборн остановил машину, и мы стали держать военный совет: искать ли потайной ход или подниматься в крепость обычным путем. В итоге победила моя точка зрения: учитывая то обстоятельство, что потайные ходы сооружали таким образом, чтобы их невозможно было найти, у нас слишком мало шансов на успех, если только в дело не вмешается случай. Так что лучше идти проторенной тропой.

* * *

Старая запущенная дорога, по которой в Пендрагон когда-то ездили на лошадях, была не слишком крутой. Мы доехали на машине почти до самой крепости, вылезли и пошли по выщербленным замшелым ступенькам.

От крепости остались одни стены. Кровлю и перекрытия между этажами разрушило время. Каменные плиты пола потрескались, и сквозь щели проросла густая трава. Голые стены, лишенные потолка, имели совершенно несуразный вид — ни дать ни взять, театральные декорации под открытым небом.

Мы миновали несколько гулких площадей, которые когда-то были залами, и наконец попали в западный флигель, гораздо в меньшей степени подвергшийся разрушительному воздействию времени. Здесь странным образом даже уцелела крыша. Вспугивая летучих мышей, мы пробежали через несколько комнат, напоминавших пещеры, и внезапно оказались в маленьком дворике, прямо перед старой башней.

Она довольно хорошо сохранилась. По всей ее окружности угрюмо темнели узкие глазницы окон, расположенных на неравном расстоянии друг от друга. Старая башня, вероятно, была задумана как крепостная тюрьма, и строители не очень-то заботились, чтобы туда проникал свет.

Мы осмотрели ее со всех сторон, стараясь ничего не упускать из виду, но нигде не обнаружили ни малейших признаков жизни. Больше того: мы не нашли даже входа в башню.

— Что за дела? — проговорил Мэлони. — Неужели ваши предки порхали по воздуху, как птицы?

— Только в самых торжественных случаях, — улыбнулся Осборн. — Но вообще-то здесь должен быть вход, которым они пользовались в будни. Я смутно припоминаю, что мне его однажды показывали.

Осборн повел нас обратно в западный флигель, и после непродолжительных поисков мы обнаружили в одной из комнат люк, под которым оказалась каменная лестница, ведущая в подземелье. Спустились по ней и оказались в туннеле, куда через маленькие отверстия в потолке проникал слабый свет.

— Этот ход ведет прямо в башню, — сказал Осборн.

Мы добрались до конца туннеля и остановились перед массивной дубовой дверью, обитой железом.

— Этой двери я не помню, — задумчиво промолвил Осборн. — Или ее тогда не существовало, или она была открыта.

Дверь, как мы и предполагали, оказалась запертой.

— Ну вот, — вздохнул Осборн, — как только начинается самое интересное, у меня перед носом тут же закрывают дверь. Такова уж моя судьба.

— А вдруг мы все-таки сумеем ее открыть, — сказал Мэлони. — Надо попытаться. За свою жизнь я открыл немало запертых дверей. Для настоящего коннемарца это не проблема. Хотя запоры выглядят довольно внушительно. Я думаю, здесь какой-нибудь мудреный механизм, как в старинных часах.

— Оставьте! — махнул рукой Осборн. — Пойдем отсюда. Вряд ли мы сумеем открыть эту дверь, да и к тому же… не для того ее запирали, чтобы кто-то туда вламывался. Не будем слишком настырными! Это неприлично.

Мы повернулись и понуро побрели обратно. Когда мы поднимались по лестнице, я предложил:

— Давайте осмотрим комнату. Может, найдем здесь что-нибудь интересное.

Это был мрачный пустынный зал со сводчатым потолком. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я заметил на одной из стен какие-то знакомые очертания.

— О, смотрите-ка, это крест и роза!

На стене виднелся вырубленный из камня рельефный крест, обрамленный четырьмя изящно стилизованными под старину розами. Мы подошли и благоговейно уставились на него.

И вдруг Мэлони сказал:

— Вы видите? Крест выбит на плите, сделанной совсем из иного камня, чем стены.

— Ну естественно, — отозвался я. — Это же барельеф. Его вставили сюда гораздо позже.

— Да, конечно… — пробормотал Мэлони. — Но все-таки… А что, если… — Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, он подошел к кресту и начал ощупывать его со всех сторон. Наконец крест поддался — и Мэлони медленно повернул его, как корабельный штурвал.

В тот же миг одна из плит в стене пришла в движение и распахнулась внутрь наподобие двери. Перед нами возникло отверстие потайного хода. Мы в нерешительности переглянулись. За разверстой стеной царила кромешная тьма.

Мэлони достал карманный фонарик.

— Ну что ж, двинули! Кто знает, может, мы там найдем клад. Идите за мной. Доверьтесь интуиции альпиниста.

Потайной ход привел нас к старинной винтовой лестнице, которая спускалась вниз, опоясывая массивную каменную колонну. Мне показалось, что мы шли по ней не меньше часа, пока не оказались в огромном подземном зале. Насколько доставал луч карманного фонарика, всюду были видны четырехугольные продолговатые столы, стоявшие рядами.

Подойдя поближе, мы увидели, что это вовсе не столы, а саркофаги, украшенные гербом Пендрагонов. Великое множество крестов и роз. Это был склеп.

Мы обошли его, двигаясь вдоль стен. Никогда еще мне не доводилось видеть такого огромного склепа. Тот, кто его сооружал, явно рассчитывал, что в течение столетий семья будет разрастаться по крайней мере в арифметической прогрессии. Он построил огромный дом для всех своих потомков, чтобы никому не было тесно, когда они, закончив свой жизненный путь, вернутся в материнское чрево фамильной крепости.