Призраки озера - [47]

Сюда, в эту лачугу, где он на ночь оставляет ее одну. «Слушай, – заявил он дочери, – это же и мой отпуск тоже, так что нечего портить его дурацким хныканьем».

Двор тем временем погружался в сумерки, на глазах приобретая мрачный вид. Поежившись, девочка вернулась в дом, тщательно заперев за собой дверь. Если лечь спать прямо сейчас, не дожидаясь темноты, то, возможно, удастся уснуть, прежде чем наступит ночь. И тогда она ее не увидит и не будет бояться, что осталась ночью одна.

Быстро скользнув в спальню – общую с отцом, только он спал на раскладывающемся диване, – Мэгги юркнула в постель, свернулась в комочек и натянула одеяло на голову. Потом сообразила, что скоро стемнеет, а она не оставила в домике свет. Вскочив с кровати, Мэгги помчалась по комнатам, зажигая свет повсюду, и вскоре весь дом был залит ярким электрическим светом. Вернувшись, Мэгги снова юркнула в постель, свернувшись калачиком, натянула одеяло на голову и принялась молиться, чтобы скорее заснуть.

Постель отдавала затхлостью, словно кто-то давным-давно мочился в нее. Из-за этого запаха, духоты, неработающего кондиционера в кухне она вскоре почувствовала, что к горлу подкатывает тошнота. Но вставать и идти в ванную Мэгги боялась. Лучше остаться в постели и постараться думать о чем-нибудь очень приятном. Скажем, вообразить себя прекрасной сказочной принцессой, которая живет в волшебном замке на далеком острове и у которой есть друг единорог.

Когда Мэгги бывало особенно одиноко, она всегда вспоминала любимую сказку. И уже совсем скоро в образе принцессы Эллисон она, оседлав единорога, унеслась в заоблачную высь. Девочка и не заметила, как заснула.

Она не знала, сколько она проспала, но, похоже, достаточно долго, потому что отец был дома. Открыв дверь, он погасил свет и остановился около ее кровати.

– Папа? – С трудом разлепив глаза, Мэгги откинула с лица одеяло, радуясь глотку свежего воздуха.

Отец стоял совсем близко, глядя на нее сверху вниз. Мэгги хотела приподняться, сесть в постели, как вдруг отец набросился на нее, сунул в лицо какую-то влажную тряпку, отдающую бензином. Он не давал ей увернуться, одной рукой прижимая тряпку, а другой удерживая затылок. Задохнувшись, Мэгги рванулась изо всех сил, и на секунду ей удалось освободиться. Вскинув глаза на отца, Мэгги вдруг поняла, что это не он, а кто-то совершенно незнакомый.

Смертельный ужас придал ей сил, и девочка снова принялась вырываться.

Увы, сил оказалось явно мало. Через минуту глаза Мэгги закатились, и она обмякла.

Украсть из постельки малышку – вот высший восторг, высшая радость. Теплые и чистенькие, только что после ванной, они так сладко пахнут. Ему нравился этот запах. Детки чувствуют себя в безопасности внутри своих домиков, и их родители верят в это. А он так просто млеет от удовольствия, представляя ужас в глазах этих мамаш, когда поутру, заглянув в спальню, они обнаружат, что их малышки пропали. Вот эта, последняя, – ее мордашку он с полмесяца назад заметил на молочном пакете с броской надписью «ВЫ ВИДЕЛИ ЭТУ МАЛЫШКУ?». Воспоминания вызвали у него приступ хохота. Да, он ее видел. Но даже не подозревал, что сумеет заполучить ее так скоро.

Эта, похоже, может за себя постоять. Если так, то он получит еще больше удовольствия. Конечно, когда она проснется и поймет, где находится и что он собирается с ней сделать, весь бойцовский настрой мигом исчезнет. И все же ужасно занятно понаблюдать, как изменится выражение этой мордашки, когда она это поймет. Возможно, он подержит ее какое-то время в укромном местечке. Подержит, пока сам сможет вытерпеть, до последней минуты.

Какое наслаждение – пройти по краю пропасти, пока хватает сил.

Для него это высшее наслаждение. Он снова осклабился, направляя машину по ухабистой дороге в глубь штата, к месту назначения. Его игрушка заперта в собачьей клетке в задней части фургона. Судя по доносившимся оттуда звукам, к ней возвращается сознание.

– Мама, – слабо простонала девочка.

Радость моя, тебе больше никогда не увидеть твоей мамочки. Он улыбнулся в предвкушении. Следующая мысль еще сильнее развеселила его, плечи затряслись от хохота. Белый фургончик, который он вел, был слишком неприметен, так что не привлекал ненужного внимания.

Быть может, следует нанять кого-нибудь – пусть изобразит на нем смеющуюся детскую мордашку и напишет: «Монстры. Всегда к вашим услугам». Чтобы реклама отвечала реальности.

Будут от него шарахаться эти козлятки или нет?

Глава 22

Конец недели пролетел для Оливии незаметно. Дважды звонил Ламар Леннинг – сначала чтобы пригласить ее в кино в Батон-Руж, потом – пообедать или поужинать в его обществе. И оба раза Оливия отказалась. Затем позвонила ее подруга из Сент-Терезы Ли-Энн Хобарт, ныне Джеймс, которая жила в Ла-Анжеле и была замужем за аптекарем. Оливия пригласила ее к себе, чтобы повспоминать былое, и подруга приехала. В результате этого визита Оливия выяснила, что ее возвращение на плантацию Ла-Анжель – новость номер один в городе.

Остальное время она проводила с Сарой, а также заново знакомилась со своей семьей. То один, то другой из ее родственников заскакивали на ужин почти каждый день, а потому, если бы не случайные мелкие недоразумения, вечера в доме были весьма оживленными.