Призраки Гарварда - [122]

Кади покачала головой.

– Обморок – это более серьезный побочный эффект, чем обычно вызывают медикаменты, даже если вы приняли несколько доз. Однако дополнительные психологические стрессоры, такие как тревога, могут привести к физическим симптомам. Это то, что мы называем психосоматикой.

– Считаете, все в моей голове?

– Нет, я думаю, это может начаться в голове. Симптомы, которые вы испытываете, реальны, но они вызваны или усугублены проблемами психического здоровья, такими как тревога, депрессия, посттравматический синдром. Мы можем сделать себя действительно больными, когда нет правильных способов справиться со стрессом. – Она успокаивающе положила руку на плечо Кади. – Но это только моя догадка. И мы могли бы обсудить это подробнее, если хотите, в Исследовательском центре, когда все успокоится. На данный момент вы пережили страх. И ваши родители тоже.

– Мои родители? Они здесь? Оба? – Кади подумала, что сейчас упадет в обморок второй раз.

– О, ну, мне сказали, вы были какое-то время без сознания. Наверное, в этот момент связались с указанным для экстренных случаев контактом, – объяснила Ванесса.

У Кади оборвалось сердце. Еще один пугающий звонок из Гарварда. Еще одна паническая поездка в Бостон. Скорее всего, до матери дозвонились, когда она уже была в дороге, а отцу пришлось покинуть место, где он собирался с партнерами.

– Вы должны сказать им, что со мной все хорошо. И должны сделать это прямо сейчас.

– Хорошо, хорошо, не волнуйтесь. Уверена, доктор Селлерс уведомил их, что вы стабильны и в порядке. Но подробности, которые мы расскажем им с этой минуты, зависят от вас. Вы хотите, чтобы они вошли? Я могу попросить медсестер не пускать посетителей.

– Да, да, они могут войти.

– Держитесь, скоро вам станет лучше. Могу сказать, что ваши родители очень вас любят.

«Именно поэтому, – подумала Кади, – мне нужно им солгать».

Она поблагодарила Ванессу, и та ушла. У Кади было всего несколько минут, чтобы выбрать линию поведения с родителями. Она посмотрела на рябую белую плитку потолка, глазами соединяя точки. Утренняя таблетка была сплошной ложью. Достаточно неудобный повод, чтобы звучало правдоподобно, достаточно личное, чтобы не возникло слишком много лишних вопросов, но не настолько серьезное, чтобы всполошиться. Разговор будет неловким, особенно с отцом, но не катастрофическим. Без сомнений, она бы предпочла создать у родителей впечатление, что их дочь неразборчива в связях, чем что сумасшедшая.

Первой вошла мама, у Кади перехватило дыхание от одного только взгляда на нее. Не только потому, что мать выглядела обезумевшей от беспокойства, но и потому, что ее светлые волосы теперь были выкрашены в такой же, как у Кади, рыжий цвет.

– Мама?

– Милая! Как ты себя чувствуешь? – Мать бросилась к кровати, отец последовал за ней.

Она поцеловала Кади в щеку так сильно, что ей стало больно.

– Да, все в порядке, я в порядке… – Видеть страх на лице матери было мучительно больно.

Было время, когда она страстно желала, чтобы мать больше смотрела на нее, обращала внимание, окружала заботой ее так, как и Эрика. Но сейчас Кади отдала бы все, чтобы избавить мать от этого выражения. Это было новое давление – быть единственным ребенком, последним.

– Мама, прости меня.

– Не извиняйся, – сказал отец, гладя ее по волосам. – Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке. Мне уже лучше. И еще, папа, у тебя же в эти выходные выезд с партнерами… Мне очень неудобно. Не надо было приезжать. Здешние врачи слишком остро отреагировали, они даже не должны были тебе звонить.

– Наша единственная дочь в больнице, попробовали бы они, черт возьми, не позвонить, – огрызнулся отец. – Прости.

– Нам сказали, что ты была с психологом. Это так? – спросила мать, и на ее лице отразилось беспокойство.

– Это всего лишь социальный работник.

– Зачем тебе понадобился соцработник?

– Он мне не надобился. Это просто процедура. – Кади повторила ложь насчет утренней таблетки.

Когда она закончила, мать сжала ее руку.

– Кади, ты же знаешь, если тебе нужны контрацептивы, мы с отцом поддерживаем твое решение.

– Я знаю, просто я ошиблась. – На глаза Кади навернулись слезы: историю она, может, и выдумала, а вот стыд был настоящим. – Простите, что напугала.

– О, милая, не волнуйся. – Мама покачала головой и тепло обняла Кади. – Я здесь, и мы заберем тебя домой.

– Что? Нет! – Кади оттолкнула ее. – Я не хочу домой. Мне не нужно домой.

Отец шагнул вперед:

– Пирожочек, ты упала в обморок, у тебя сотрясение. Тебе нужно восстановить силы.

– Нет, это всего лишь небольшое недоразумение. Я просто приболела, и все. И я пропустила экзамен по психологии, так что мне нужно наверстать упущенное…

– Ладно, мы поговорим об этом позже.

Внезапно на пороге появился едва не задыхающийся Никос:

– Каденс, я пришел, как только смог стряхнуть родителей… О, здравствуйте! – Он остановился, увидев ее мать и отца, стоящих по обе стороны кровати, уставившись на него. – Как невежливо с моей стороны вот так ворваться. Я Никос Николаидес, а вы, должно быть, мистер и миссис Арчер.

Он пожал руку ее матери, которая была ближе всех, потом подошел к отцу и добавил: