Призрак в Монте-Карло - [22]

Лорд Дрейтон покачал головой.

— Я сегодня записывался на голубиную охоту, которая состоится завтра во второй половине дня. К своей досаде, я обнаружил, что они ставят против меня десять к одному. Это унизительно для человека, который считает себя хорошим стрелком.

Виолетта рассмеялась.

— Бедный Артур! Будь я на вашем месте, я пришла бы в бешенство и вовсе не чувствовала бы себя униженной, а приложила бы все силы, чтобы выиграть и обставить всех фаворитов.

— Там будут австралийские спортсмены, — проворчал он. — Большинство из нас им в подметки не годится.

— Вы хотите сказать, что за мое отсутствие ничего не произошло? — спросил сэр Роберт. — Никто не приехал, никто не стал сенсацией, никто?..

Внезапно он замолчал. Его взгляд был устремлен в дальний конец зала. Удивленные выражением его глаз, леди Виолетта и лорд Дрейтон повернули головы в том же направлении. Все посетители смотрели в одну сторону. Две женщины, только что вошедшие в зал, направлялись к столику в дальнем углу. Их сопровождал Альфонс. Еще раньше сэр Роберт обратил внимание на этот единственный свободный в переполненном зале столик, который стоял возле окна, завешенного тяжелыми атласными портьерами. Он был сервирован на двоих, и единственным его украшением служил букет белых цветов. Это был самый дальний от двери столик, поэтому, чтобы добраться до него, двум женщинам пришлось пройти через весь зал и выдержать обращенные на них взгляды.

Даже хорошее воспитание и полное безразличие к незнакомцам не могло бы удержать человека от того, чтобы не разглядывать этих двух женщин, являвших собой потрясающее зрелище. Старшая, которая, по всей видимости, сопровождала следовавшую за ней младшую, была высокой и имела очень солидный вид. Величественно вскинув голову, она двигалась так, как будто вокруг никого не было и она находилась одна в своем собственном кабинете. На ней было темно-фиолетовое бархатное платье, которое дополнялось шляпкой с бархатными лентами и великолепным кружевным шарфом. Однако взгляды присутствующих недолго задерживались на старшей даме, так как все внимание привлекала к себе младшая. Она была стройной и очень юной, в ее утонченном лице и огромных темных глазах было нечто такое, что заставляло подольше задержать на ней взгляд. Но, возможно, не только ее лицо обращало на себя внимание. Казалось, отблески пламени в газовых рожках, попадая на ее золотистые волосы, так и оставались в мягких волнах, которые, разделенные прямым пробором, сходились в очень элегантный узел на затылке. Создавалось впечатление, будто эта сверкающая масса золотых волос — слишком тяжелая ноша для ее грациозной шейки.

Когда она шла по залу, от всего ее облика исходило ощущение красоты, юности и чистоты. Ее лицо было очень бледным, почти таким же белым, как точеные плечи, которые открывал низкий вырез платья. Ее платье тоже всех удивило: оно было серым. Серый газ лежал на чехле из ниспадавшего тяжелыми складками атласа, легкая драпировка переходила в крохотный турнюр, как и требовала последняя мода.

Вся в сером, она казалась призраком, который движется по залу. Когда она поравнялась со столиком сэра Роберта, он заметил, что в волосах, там, где обычно женщины прикалывали цветы, у нее были серые бархатные листья, казавшиеся тенью на мерцающем золоте. Пока они шли через зал, девушка ни разу не посмотрела в сторону. Наконец они подошли к столику, и официанты бросились подавать им стулья.

Леди Виолетта тихо вздохнула.

— Ее жемчуг, Роберт! Ты видел, какой у нее жемчуг!

Сэру Роберту показалось, что голос леди Виолетты вернул его на землю. Он смотрел в лицо Мистраль и вспоминал их утреннюю встречу, когда он увидел ее утонченный профиль на фоне выплывавшего из-за горизонта солнца. Он вспоминал выражение темных глаз в тот момент, когда она молилась.

Он знал, как изящно выгибаются ее губы, когда она улыбается; он знал, с какой неповторимой грацией она поднимает голову и как длинные темные ресницы отбрасывают тень на бледное лицо. Но тогда он не знал, что у нее золотые волосы. Почему-то он решил, что они темные — возможно, из-за того, что их скрывал темный капюшон.

А волосы оказались золотыми — золотыми, как само солнце, которое поднялось из-за гор и разбудило море. Сэр Роберт смотрел на нее и думал, что она затмила всех женщин в зале. В ее простоте, в ее мрачном платье, в белизне и совершенстве ее открытых плеч, перед которыми мерк блеск драгоценностей и тускнело роскошное убранство зала, было нечто необычное.

— Ты видел жемчуг, Роберт? — настаивала Виолетта, и он сообразил, что так и не ответил на ее вопрос.

С усилием он перевел взгляд с Мистраль на сидевшую рядом с ним женщину. Он никогда раньше не замечал, подумал сэр Роберт, как старо иногда выглядит Виолетта. Ему всегда казалось, что она очень молода — даже моложе его, но сейчас он увидел, что это впечатление обманчиво.

А она все ждала от него ответа.

— Ее жемчуг? — переспросил он. — Нет. А разве на ней был жемчуг?

— О, Роберт! Все вы, мужчины, такие! Конечно, на ней был жемчуг, да еще какой! Я в жизни не видела ничего подобного. Он был серым!