Призрак в Лубло - [11]

– Он всего лишь третьего выпаса, – заметил гуртовщик.

(Пастухи по «выпасам» судят о возрасте скотины.) Художник и на сей раз не пожелал упустить случай сделать набросок с быка и пастуха.

– Стой так, положи руку на рога, – командовал он.

Но пастух не привык позировать. Это странное занятие оскорбляло его достоинство.

Нетерпеливых натурщиков опытный художник всегда старается развлечь шутливой беседой. Тем временем господа пошли осматривать стадо.

– Скажи-ка, дружище, правду говорят, что пастухи могут надуть покупателя при продаже скота?

– Конечно, правду. Вот и сейчас старший гуртовщик успел провести господ. Он сказал, что этот бык третьего выпаса, а вы посмотрите, господин художник, у него уже нет ни одного верхнего клыка.

В подтверждение своих слов он открыл быку рот. Художник тут же бросил рисовать. Любовь к правде сильнее даже страсти к искусству.

Сказав, что рисунок уже готов, он закрыл альбом и пошёл отыскивать своего спутника, который вместе с другими господами осматривал в загоне отобранных коров.

Найдя конюшего, он сообщил ему о словах пастуха.

Конюший ужаснулся и немедля стал заглядывать в рот стоявшим поблизости коровам.

– Позвольте, господин гуртовщик! Вы сами предупреждали нас, что пастухи любят обставлять покупателей на ярмарке, но я не дамся в обман. Эти коровы так стары, что ни у одной из них нет верхних клыков.

Покручивая ус и широко улыбаясь, гуртовщик ответил:

– Это старая шутка, милостивый государь. В прошлогоднем календаре Мартона Какаша напечатано, как во французскую войну подшутили над одним генералом, который не знал, что у рогатого скота нет верхних клыков.

– Неужели нет? – удивился конюший и, когда доктор это подтвердил, даже рассердился.

– А почём я знаю, какие зубы бывают у коров? Я не коровий зубной врач. Всю жизнь я имел дело только с лошадьми.

Ему хотелось на ком-нибудь сорвать зло, и он стал корить художника за глупую и неуместную шутку.

У художника достало такта не показать виду, что он и сам обманут пастухом.

Конец этому объяснению положил приход подпаска, учтиво пригласившего гостей к завтраку.

Мальчик выполнял в стойбище обязанности повара.

Пока господа отбирали скот, он, не торопясь, приготовил степной завтрак – кашу-затируху, вынес казанок из «очага»

и поставил на треногу. Господа столпились в кружок и оловянными ложками стали доставать из казана кашу, показавшуюся им очень вкусной. Когда они наелись досыта, казанок обступили пастухи во главе с гуртовщиком. На долю подпаска остались одни поскрёбки.

Тем временем почтенный Шайгато приготовил в «очаге» «венгерский кофе». Кто бывал в этих краях, знает, что это такое. Готовят его из красного вина, которое кипятят в казанке с жёлтым сахаром, корицей и гвоздикой. После такой ранней, предрассветной прогулки по степи этот напиток кажется очень вкусным.

Когда казанок был опустошён, подпасок ополоснул его, затем снова наполнил водой и повесил над огнём, чтобы к возвращению господ с прогулки был готов гуляш.

Уж это-то блюдо будет приготовлено на славу.

Ферко Лаца повёл гостей осматривать достопримечательности степи: загон-убежище в бурю и кладбище для скота, обнесённое оградой.

– Видите ли, в добрые старые времена, где скотина пала, там её и бросали. На падаль стаями слетались коршуны и начисто обгладывали её. Но с тех пор как в стране наведён «порядок», о павшей скотине приказано заявлять доктору на матайский хутор. Он приезжает, составляет акт и уж потом велит зарыть тушу со всеми потрохами. Ну, а нам, пастухам, конечно, жалко, что столько мяса пропадает, вот мы иной раз и отрежем бедро, изрубим его на куски, немного поварим, а потом разложим на крыше загона и высушим на солнце. Когда мясо высохнет, складываем его в мешок. А потом гуляш из него варим: кладём в казан по пригоршне сушёного мяса на каждого едока.

Художник пристально посмотрел на пастуха и, обернувшись к гуртовщику, спросил:

– Скажите-ка, хозяин, говорит ваш пастух когда-нибудь правду или нет?

– Очень редко. Но сейчас он правду сказал.

– В таком случае покорно благодарю за ваш гуляш.

– Не извольте брезговать. Нет в нём ничего плохого.

Так уж ведётся с тех пор, как господь бог сотворил эту гладкую Хортобадь. Посмотрите на наших парней. Они так и пышут здоровьем и силой. А ведь все выросли на падали.

Пусть себе говорят, что хотят, господа учёные. Венграм такое мясо не во вред.

Но конюший после слов гуртовщика запретил есть гуляш даже моравским погонщикам.

– А вдруг этот плут только для того и сочинил всю историю, чтобы отпугнуть нас от обеда, а потом над нами же поиздеваться? Посмотрим, будет ли кушать доктор. Он-то наверняка знает, из чего этот гуляш, – подбадривал художник своего спутника.

Меж тем на горизонте возник мираж. Это был сказочный сон наяву.

Вдали бушевало море, и пенистые валы неслись с востока на запад. Возвышающиеся в степи курганы казались островками, а карликовые акации выглядели как дремучие леса. Кучка пасущихся вдали волов превратилась в улицу, застроенную дворцами. По морю плывут галеры, – пристав к берегу, они окажутся всего лишь пощипывающими траву лошадьми…

На восточном краю неба после восхода солнца мираж наиболее фантастичен. Там виднеются целые селения