Призрак улыбки - [5]
Из дневника
И вот я на райском острове Сандоваль, расположенном как раз между Вануату и Токелау. Живу в уединенной хижине с тростниковой крышей и каждый день ныряю в морские глубины, сопровождаемый особой, которая будет писать текст к моим фотографиям. Особа эта — ихтиолог таитянско-ирландского происхождения, по ее собственному определению, «поклонница головастиков» и, кроме того, привлекательнейшая из женщин, каких я когда-либо видел (не удивляюсь теперь, что, глядя на таитянок, Гоген слегка повредился в уме). Золотистый прет ее кожи, блеск волос, разрез глаз, изгиб рта, безупречность округлостей ее тела, бархат голоса, запах цветов, которые украшают ее даже во время сна — словом, все, связанное с ней, сводит меня с ума от страсти и нежности. Откуда я знаю, что украшает ее, когда она спит? Случайно проходя мимо, я заглянул к ней в окно: так что теперь мое имя — Томас Троув Третий, Подглядывающий.
Аромат источает уже само ее имя, эта кантата гласных: Те-а-ре (для вас — Теаре Теа'амана Фаолайн О'Флинн, д-р философии). К тому же она весела, умна и добра. Угощает меня поджаренными плодами хлебного дерева, снабдила москитной сеткой, а на прошлой неделе, когда я наступил на морского ежа, исчезла на миг за пальмой, а потом вышла, держа в руках лист, наполненный ее собственной нежно пахнущей теплой уриной и застенчиво объяснила, что это поможет вытянуть жало. Она все время поет: ее чудный голос исполняет то «Танцы при луне», то мадригал Монтеверди, а иногда, поздно вечером, в блеклого цвета блузе и длинной прозрачной юбке она танцует на берегу, как дриада или еще какая-нибудь сказочная дева.
Однажды я заметил, что она смотрит на меня мечтательно расширенными зрачками. По моим наблюдениям, такой взгляд бывает только у поэтов, сидящих на лаудануме и мечтающих о любви женщин. На вопрос, о чем она сейчас думает, она покраснела, как еще не созревший плод манго. Сегодня — великий прорыв. Она попросила меня зайти после ужина к ней в бунгало, чтобы прочесть статью, над которой она работает: «Образ морских коньков в мифологии». Надеюсь, что чтение завершится как минимум «танцами при луне».
Кстати, я начинаю думать, что мне лучше держаться в стороне от больших городов. Не потому что противно встречаться с разгуливающими по их улицам призраками, а потому что тротуары — это не родственная мне стихия. Сегодня утром вода была у поверхности царственно-синей, а в глубине зеленовато-малахитовой. Кораллы — в зените цветения — пестрели кружевными оборками, и мы с Теаре несколько часов плавали среди куполами вздымавшихся анемонов и похожих на полушария мозга коралловых пещер, исследуя круто изогнутые вибрирующие хайвэи и невидимые для глаза голубые дороги океанского дна. Человек, сказавший, что море — это пропитанная водой пустыня, бесконечно далек от истины. Наоборот, пустыни — это обессиленные океаны, а морские воды — величественные оазисы планеты.
Переходя к сфере, больше окрашенной чувственностью, что можно сказать о Теаре в костюме из неопрена, скользкой и гибкой, как новорожденная морская выдра, о ее волосах, струящихся за спиной, как длинные плавники медузы или чернильный шелк, выделяемый осьминогом? Потоки пузырьков воздуха — продукт моих насыщенных углекислотой любовных вздохов и ее дисциплинированно четкого дыхания — смешивались, когда мы сближали головы, рассматривая ослепительно алую морскую звезду или пребывающую в ожидании потомства мужскую особь морского конька («Отец протофеминизма», — с усмешкой сказала о нем позднее Теаре). Один раз движения гибко, волнообразно колеблющегося впереди темного пятна настолько заворожили меня, что я чуть не врезался в неоново светящуюся колонию Flabellinopsis iodinea. Еще одно подтверждение не раз приходившей мне в голову мысли, что целиком закрывающий тело подводный костюм делает стройную женщину соблазнительнее, чем любые придумки из каталога «Пикантное белье», который бросали мне в университетские годы в почтовый ящик, идиотически адресуя «Г-ну профессору в отставке или любому другому жильцу».
Больше всего океан привлекает тем, что здесь нет легендарных следов, по которым ты должен ступать, огромных башмаков, до которых необходимо дорасти, архивов, отчетов о сделанном и возлагаемых на тебя немыслимых ожиданий. Вместо этого здесь простор, загадочность, цвет, движение, свет и постоянное ожидание чуда (или гибели) за любым выступом. И если вы не согласны, что это чудеснейшая метафора для описания бытия, то я просто не знаю, что же вам еще нужно.
Сидевшие на деревьях, дремотно чивикающие зимородки, мухоловки, медвянки и маленькие серые птички, именуемые туземцами призраки-среди-листьев, и так создавали достаточно музыкальный фон, но, чтобы усилить эффект, я принес плеер, настроенный на бесконечное мурлыканье «Скажи мне все как есть» — сладкой баюкающей мелодии, у которой нет и не будет конца, аминь. Эту музыку, безусловно, можно было назвать «в стране томного танца», выражение, которое использовал, когда мы учились в закрытой школе, услышав по радио хоть что-то отдаленно лирическое, мой безнадежно не имевший успеха у девочек сосед по комнате.
Годами существ, чьи способности за рамками человеческого понимания, отлавливали, держали взаперти, словно скот, мучили и скрывали от людей. Но ничто не длится вечно. На свободу вырывается настоящий монстр. Он жаждет всё изменить, узнать правду, отомстить людям, а ещё он... ужасно голоден.
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни.
Трое пришли в Мир в самом начале Времён. Старший никогда хорошо не владел мечом, как, впрочем, и любым другим оружием. Средняя вообще смотрела на меч пугливой брезгливостью. Любое орудие убийства всегда повергало ее в ужас и в своей жизни она едва ли держала в руке что-то опаснее кухонного ножа. Другое дело Младший, который, казалось, был рождён для битвы и только для битвы. У каждого из них был свой путь и свое предназначение. Но, одно было общим. Они должны были сокрушить Четвёртого. Они сокрушили Его, но не победили. И когда-нибудь он снова возродится.
Вся история начинается в небольшом французском посёлке Монтельвью 1308 года. Одна прекрасная девушка решила уединиться с подругами в их тайнике, находящийся у подножия гор. Там девушка попросила совета обратиться к древней книге знаний, чтобы улучшить их личные судьбы - без мужчин в те времена жизнь была невозможна. Но ослушавшись отрицательных советов подруг, девушка всё же решается на поступок, который изменил всю её жизнь. Девушка открыла портал времени, из которого волей-неволей следующим днём явился суженый, в оборванных лохмотьях инородного происхождения.
В этом мире земля, истерзанная катаклизмами, порождает магов, чтобы они исцелили ее раны. Но у магов на этот счет другие планы. Обретя силу, они не спешат использовать ее на благо своего края. Ведь для этого им сначала нужно научиться выживать.Две верные подруги-колдуньи беззаботно шагают по жизни, совершенствуя свои магические умения и вмешиваясь в схватки между лордами-феодалами за деньги. Они и не подозревают, что являются частью жестокого плана. Умелая рука самого грозного мага на протяжении долгих лет ведет их к смертельной ловушке.Выстоят ли любовь и дружба против холодного расчета?..
Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…