Призрак тайны - [3]
Купленный ими домик представлял собой форменную развалину, и Чарли потребовался почти год, чтобы привести его в порядок. Когда же работа была закончена, их общее любовное гнездышко трудно было узнать. Снаружи, во всяком случае, он смотрелся просто превосходно, и оба с воодушевлением занялись тем, что стали наполнять его изнутри красивыми безделушками и маленькими сокровищами, каждое из которых служило им памятью о какой-то совместной вылазке. Они колесили по пригородам Лондона, собирая антикварную мебель и покупая старинные дубовые двери, которые Чарли с любовью реставрировал, покрывал лаком и навешивал взамен старых. Когда же путешествия по Англии приелись им, они стали проводить выходные в Париже или в Альпах. И для Чарли, и для Кэрол это была сказка наяву, и хотя каждому из них приходилось частенько отправляться в дело" вые командировки, в промежутках между ними они успели пожениться и провести медовый месяц в Марокко — в настоящем дворце, который Чарли арендовал для них на морском побережье.
Все, что они ни делали тогда; — все доставляло им удовольствие, все радовало, все соответствовало их приподнятому душевному настрою. Чарли и Кэрол были прекрасной молодой парой, с которой многие, очень многие были не прочь познакомиться и подружиться. Они устраивали для своих друзей грандиозные вечеринки и от души хохотали над забавными сумасбродствами и эксцентрическими розыгрышами, до которых неистощимая на выдумки Кэрол оказалась большая охотница. Никто на нее не обижался. Их новым друзьям было очень приятно проводить время в обществе этих счастливых, влюбленных друг в друга людей.
Чарли тоже нравилось быть рядом с Кэрол. Она буквально сводила его с ума. Кэрол была высокой, подтянутой, светловолосой, со стройным телом и такими изящными руками и ногами, что они казались высеченными из белого мрамора. Ее рассыпчатый смех звучал точь-в-точь как серебряные колокольцы, и даже сейчас его далекое эхо часто звучало в голове Чарли, заставляя сердце болезненно сжиматься. Голос у Кэрол был, напротив, таким низким, бархатистым — этакое сексуальное контральто, — что даже после десяти лет совместной жизни он вздрагивал каждый раз, когда слышал, как она произносит его имя.
Их отношения были — или казались — настоящей идиллией. Каждый из них был образован, интеллигентен и интересен сам по себе; оба делали успехи на службе и стремительно поднимались по карьерной лестнице. Правда, у них не было детей, — пожалуй, это было единственным видимым недостатком их брака, — однако они сделали этот выбор сознательно. Дело было вовсе не в том, что они не удосужились их завести, — просто Чарли и Кэрол были настолько увлечены друг другом, что считали наличие детей вовсе не обязательным для счастливой семейной жизни. К тому же, появись у них малютка, это создало бы множество лишних трудностей и проблем. Разумеется, время от времени они обсуждали этот вопрос между собой, но каждый раз приходили к выводу, что завести ребенка именно сейчас было бы неблагоразумно. Чарли, например, по-прежнему много ездил, да и у Кэрол было немало высокопоставленных и исключительно требовательных клиентов, которые, случалось, привередничали и капризничали точь-в-точь как маленькие дети. Клиенты Кэрол и были ее детьми, и она возилась с ними не меньше, чем возится со своими чадами любящая мать. Чарли такое положение вещей устраивало. Иногда, правда, он позволял себе помечтать о дочери — о маленькой девочке, которая была бы похожа на Кэрол, однако он был слишком увлечен Кэрол, чтобы добровольно делить ее с кем бы то ни было.
Они никогда не принимали решения не иметь детей — они просто старались по возможности избежать этого, и преуспели. В последние годы они говорили об этой возможности все реже и реже, и единственное, что изредка беспокоило Чарли, так это то, что после смерти родителей у него не осталось на всей земле никого, кроме Кэрол. У него действительно не было ни бабушек, ни дедушек, ни теток, ни дядьев, ни племянников, ни двоюродных братьев или сестер. Все, что у него было, — это Кэрол и их счастливая жизнь вместе. Кэрол была для Чарли всем, и теперь он понимал это как никогда остро. Во всяком случае, он твердо знал, что, если бы ему представилась возможность изменить что-либо в своем прошлом, он бы не стал менять ничего.
С его точки зрения, их совместная жизнь была настолько близка к совершенству, насколько это только возможно. За все десять лет он ни разу не почувствовал не только раздражения, но даже легкого недовольства, связанного с Кэрол; когда бы он ни заговорил с ней, когда бы ни взглянул, она неизменно казалась ему какой-то свежей и новой — и прекрасной. Конечно, бывало, и они спорили, но это случалось очень редко, и им всегда удавалось прийти к соглашению задолго до того, как появлялись первые признаки серьезного конфликта.
