Призрак тайны - [24]

Мысль о том, чтобы уволиться самому, пришла к нему неожиданно. В считанные секунды Чарли овладело такое небывалое ощущение свободы, какого он уже давно не испытывал. Он вовсе не обязан торчать в нью-йоркском бюро, перекладывая с места на место дурацкие чертежи. Если он возьмет что-то вроде долгосрочного отпуска, какой бывает у университетских профессоров, все будут довольны, и больше всех — Уиттакер и Джонс, которым ничего не придется платить ему все это время.

— Может быть, мне уволиться? — предложил он, сохраняя непроницаемое выражение лица, однако владельцам фирмы это предложение не пришлось по душе — они явно не хотели терять ценного сотрудника. Уход Чарли волновал их гораздо больше, чем его самого. У них не было на примете ни одной подходящей кандидатуры, чтобы руководить нью-йоркским бюро, а впрягаться в эту работу самим им не хотелось.

— Может быть, лучше оформить ваше отсутствие как отпуск? — дипломатично предложил Билл Джонс. — Вы останетесь в штате и сможете вернуться, когда… когда почувствуете, что готовы снова взяться за дело.

Они внимательно наблюдали за его реакцией, и Чарли не разочаровал их. На лице его появилась почти счастливая улыбка. Таким довольным он не был ни разу за все семь недель, что он провел в Нью-Йорке. Именно о таком варианте он сам подумал несколько минут назад. До Чарли наконец дошло, что он не является собственностью корпорации и волен уйти в любое время. Что будет с «Уиттакером и Джонсом» дальше, его нисколько не волновало. Кто сказал, что он может вернуться в Лондон только в качестве сотрудника фирмы? Никто!

— Я думаю, это хорошая идея, — сказал он, одобрительно кивнув владельцам фирмы, словно они вдруг каким-то образом поменялись местами. От радости у Чарли даже слегка закружилась голова; ощущение было таким, как будто он парит в воздухе.

— Честно говоря, — добавил он почти весело, — Я не имел бы ничего против, если бы вы уволили меня.

Услышав эти слова, старшие партнеры вздрогнули. По условиям контракта, который они подписали с Чарли, в случае досрочного увольнения им пришлось бы выплатить ему денежную компенсацию за два года. Если бы они отказались, Чарли мог обратиться в суд с требованием о возмещении всех издержек, а выиграть такое дело не составляло никакого труда.

— Почему бы вам не взять несколько месяцев отпуска… разумеется, с сохранением содержания? — спросил Уиттакер. Они готовы были пойти на многое, почти на все, лишь бы избежать столкновений с Чарли. — Отдохнете, развеетесь, а заодно и подумаете, где бы вы хотели работать. Не решайте сгоряча. Может быть, в конце концов вы даже придете к выводу, что мы с Биллом не так уж не правы.

Они вполне могли с ним ужиться, если бы только Чарли согласился играть по их правилам, однако на данный момент — во всяком случае, для Чарли — это было невозможно.

— Можете взять хоть полгода, Чарльз. Когда вы окончательно справитесь с вашей стрессовой ситуацией, мы снова вернемся к этому вопросу.

В конце концов, Чарли Уотерстон был талантливым архитектором, и он был нужен им… Но только если он не вздумает снова плыть против течения и оспаривать каждое их решение. Примерно так рассуждали старшие партнеры, но Чарли все равно показалось, что они откровенны с ним не до конца. Почему-то он снова подумал о Лондоне и о том, что мистер Уиттакер и мистер Джонс, возможно, с самого начала не планировали его возвращения в Европу. Зато теперь он знал, что может в любой момент вернуться туда, считаясь только с собственным желанием. Впрочем, Чарли вспомнил, что в Лондоне у него теперь нет даже собственного угла и никто там его не ждет. Раз уж он оказался в Штатах, он может не торопиться и провести месяц-другой где-нибудь на юге, покупаться в теплом море или покататься на лыжах на севере. Может быть, он даже съездит в Бостон или в Филадельфию, а потом обязательно вернется в Англию.

— Мне бы очень хотелось вернуться в Лондон, — сказал он откровенно. — Я вовсе не уверен, что даже после полугодового отдыха работа в Нью-Йорке придется мне по душе. — Он вовсе не хотел, чтобы его хозяева питали в отношении его необоснованные надежды. — Да и больший срок, боюсь, вряд ли что-то решит, — добавил он твердо. — Мне не нравится обстановка, которая сложилась в нашем нью-йоркском бюро, не нравится то, что мне приходится делать. Если вы не можете без меня обойтись, то я согласен выручить вас и поработать здесь еще немного, однако не думаю, что мое пребывание здесь в качестве руководителя бюро будет целесообразно.

— Мы думаем об этом, — ответил Артур Уиттакер, и на лицах обоих старших партнеров появилось выражение облегчения. Чем дольше они общались с Чарли Уотерстоном, тем увереннее становилась их убежденность, что Европа превратила его в вольнодумствующего ренегата и отступника, угрожающего благополучию фирмы. Слишком долго Чарли работал самостоятельно, без должного контроля, и результат был налицо: в Европе Чарли набрался разных прогрессивных идеек, которые теперь мешали ему приспособиться к американским реалиям.

А Чарли вовсе не исключал, что после долгого отдыха он, возможно, сумеет — пусть на короткое время — примириться с политикой владельцев фирмы. Может быть, через пять или шесть месяцев он настолько придет в себя, что окажется способен снова окунуться в нью-йоркскую жизнь, однако сомнения не оставляли его. Эти семь недель совсем вымотали его, он теперь и сам не верил, что что-то может измениться. Выходило, что полугодовой перерыв был необходим и ему, и старшим партнерам, которые могли за это время решить, как поступить с ним дальше.