Призрак Сейди - [12]

Должно быть, ребята кричат мне, но за шумом воды я не разбираю их слов. А потом голоса глохнут – ребята переходят мост и направляются к оградительной стене. Тем самым путем, каким мне нужно выбираться из поместья. Всё как всегда… А, нет! Ребята снова пересекают по мосту реку и возвращаются к дому.

Еще несколько минут я выжидаю в темноте под мостом – как самый настоящий тролль. Кожу обволакивает ледяной пар. Но мне надо убедиться, что Доминик не вернется назад с подкреплением. А потом мне в голову приходит неприятная мысль: он ведь может просмотреть записи с камер видеонаблюдения, установленных в усадьбе. Или хуже того – вызвать полицию и заявить о вторжении.

Не думаю, что с такого расстояния камеры могли зафиксировать мое четкое изображение. Но оставаться здесь до появления копов – плохая идея. Выскользнув из укрытия, я пулей мчусь к стене, ловко перемахиваю через нее и, спрыгнув на землю с другой стороны, устремляюсь к своему новому дому. И только проходя мимо Запруды Медных Колокольчиков, вспоминаю: я так и не закрасила свои чертовы рисунки в павильоне…

Глава пятая

В школу утром я уезжаю уже после того, как дядя Тай отправляется на раннее заседание кафедры. Включая зажигание, я почти представляю, как «Бесси» закатывает глаза. Но в кои-то веки машина игнорирует холод и заводится сразу – причем мурчит как кошка.

Дафну и Карлу в раздевалке я не застаю, что совсем не удивительно. Корин, обычно подвозящая их в школу, считает абсурдным проживать всю жизнь по расписанию (это удел придурков, считает она). И подруги нередко врываются в класс перед самым звонком.

Вот и сейчас мне придется слоняться по раздевалке в ожидании их. Обычно это не является проблемой, ведь мой шкафчик соседствует со шкафчиком Форда. Но сегодня я на парня злюсь. И вполне обоснованно.

Пока я приближаюсь к шкафчику, Форд стоит ко мне спиной. Но его плечи напрягаются в ту же секунду, как только он слышит мои шаги. Обернувшись, парень встречает меня возмутительной улыбкой – во весь рот.

– Что, черт возьми, вчера было? – призываю я друга к ответу. – Ты променял меня на близнецов Миллеров?

Форд моргает. Он парень симпатичный, хотя и не мой типаж. Тот случай, когда зубная паста на вкус приятная, но проглотить ее тебе не хочется. В его внешности – с вьющимися каштановыми волосами, бледной кожей, покрывающейся веснушками от солнца, и крошечной родинкой над губой – есть что-то ангельское. Слишком ангельское. Нос Форда немного сглаживает это впечатление, но явно недостаточно.

– Прости, – понижает голос парень, словно пытается задобрить разъяренного тигра. – Я полностью потерял счет времени… А ты знала, что у Ника Миллера самая потрясающая коллекция…

– У Ника? – перебиваю я. – Ты уже зовешь его Ником?

Форд меняет тактику. Теперь он смотрит на меня злобно:

– Знаю-знаю, я самый хреновый друг в мире. Да только у меня есть кое-что, чтобы доказать тебе обратное.

Мне бы прикусить язык, но я на взводе, и остановиться мне трудно.

– Ты принес мне подарок? Но до моего дня рождения еще две недели.

Увы, Форд уже сознает, что сумел вызвать у меня интерес. Я понимаю это по самодовольному жесту, которым он указывает на мой шкафчик.

– Он там? – Проникшись подозрительностью, я набираю код и с треском открываю дверцу.

Но в шкафчике нет ничего такого, что бы заставило меня подскочить от радости или пустить слюнки. Зато и не воняет ничем. Хоть это хорошо. Сначала я не замечаю ничего необычного, но затем мой взгляд падает на клочок бумаги. Я поднимаю его и вижу… Форда, смотрящего на меня с четырех снимков. Все фотки сделаны в последовательности, как сценки комикса, – этакий рассказ в картинках. На них Форд пялится в камеру, расстегивая рубашку – по одной пуговице в каждом кадре, – вплоть до четвертого снимка, на котором он безуспешно пытается лизнуть свой сосок.

Прикусив щеку, чтобы не засмеяться, я вскидываю на парня глаза.

– Это чтобы вам было на что мастурбировать, миледи, – подмигивает мне Форд.

Выговор кокни в духе Дика Ван Дайка из «Мэри Поппинс» вкупе с абсурдной наглостью Форда – это уже перебор! Я стараюсь сохранить сердитый вид, но тщетно. С губ срывается смешок, и я сдаюсь.

– Эти фотки будут стоить целое состояние, когда я стану знаменитым голливудским актером, – добавляет Форд, когда мой смех затихает.

– Я все равно не прощаю тебя за вчерашнее, – бурчу я, но сама признаю: это ложь.

За время нашей дружбы мы с Фордом играли в такую игру несчетное число раз. Однажды, на мой десятый день рождения, он сказал мне, что слишком болен, чтобы покататься со мной на коньках, а потом я узнала истинную причину отказа: он просто не мог оторваться от своей новой игровой приставки. В другой раз, уже в промежуточной школе, Форд позаимствовал у меня велосипед, и тот каким-то странным образом оказался в речке. А в прошлом месяце Форд попросил меня заехать за ним после кинопробы в городе и позабыл сообщить мне об ее отмене.

– Вы, как всегда, правы, моя королева, – хмыкает парень. – Это непростительно.

– И мне нужен полный отчет обо всех изменениях в интерьере, которые сделали Миллеры.

– Ну разумеется!

– Только тогда я приму твое странное, чтобы не сказать дебильное, предложение мира, – со вздохом выговариваю я.