Призрак острова - [107]

Она резко прекратила сопротивляться. Ее глаза закатились, и она упала с меня, громко стукнувшись об пол.

Я глубоко вздохнула, села, окончательно проснувшись, и начала кашлять до слез. Я снова была в комнате. Мои легкие были словно каменные. Я посмотрела на пол, куда упала ведьма, но ничего не увидела.

Нет. Я увидела маленькую кучку пыли и обрывки ткани.

Я соскользнула на пол, чтобы получше рассмотреть эту кучку. От нее воняло так же, как изо рта ведьмы: грязью и сгнившими листьями. Несколько мгновений я изумленно смотрела на нее.

— О Боже, похоже, я убила ее, — прошептала я в темноте.

Я собрала руками весь мусор и подошла к балконной двери, открыв ее ногой. Раскрыв ладони, я смотрела, как ветер уносит его на север. Затем я осознала, что покрылась испариной. От страха? Или от чего-то еще? Я посмотрела на термометр, прикрепленный к стеклу. На шкале — двадцать девять градусов.

— Что? — вырвалось у меня. От легкого постукивания по термометру ничего не изменилось. Конечно же, он испортился.

Я забежала внутрь и включила все приборы и компьютеры. Барометрическое давление резко падало. Термометры выходили из-под контроля. Направление ветра неуловимо менялось. Я опять вышла на балкон и бросила бумажный листок.

Его потянуло на юг, совсем в другом направлении от того, куда полетел мусор от ведьмы, который я пустила две минуты назад.

Потом грохот заставил меня содрогнуться. Гром вдалеке. Сейчас термометр показывал тридцать два градуса, а днем было на двадцать градусов холоднее. Я оглянулась по сторонам. В облаках сверкнула молния. Ветер начал раскачивать макушки деревьев, сгибая их то в одну, то в другую сторону.

Погода сошла с ума.

Часть третья

Но отрекаться нельзя от любви, где править людьми она начинает.

Плач Оддрун. Старшая Эдда.

(Перевод А. Корсуна)

Глава 28 [Асгард]

На пятое утро с той ночи, когда она осталась у Локи, Од проснулась, охваченная холодом.

Она не возвращалась в Старую Долину, потому что не хотела находиться там в одиночестве. Од боялась, что пустота, созданная Видаром и его любовью к другой, могла заползти к ней внутрь и разбить сердце. Взамен она предпочла найти сомнительное утешение в холодных объятиях Локи. Он по-прежнему обращался с ней как со служанкой, но он был влюблен в нее и сочувствовал ей и если ругал ее, то мягко, без злобы. Все это время Од не мучилась от страданий, но затем наступило это пятое утро.

Она ощутила холод не телесный, потому что лежала под несколькими одеялами рядом со своим спящим любовником, а почувствовала холод на сердце, как будто чашку ледяной воды подмешали ей в кровь. Темнота, дрожь и могильный холод накрыли ее, и она громко выдохнула его имя.

— Хельги.

Локи зашевелился рядом с ней. Од встала и оделась, дрожа от страха. Что-то случилось с ее сыном; она почувствовала это сердцем, так же как волчица чувствует шип, воткнувшийся в ее лапу. Несмотря на то, что ей было запрещено пользоваться магией, чувствительность души, которой она обладала, не могла обманывать ее.

Хельги точно был в опасности, и она не могла успокоиться, пока не узнает, в чем дело.

— Од? Ты не развела огонь.

— Я должна идти.

— Куда идти?

— Домой. В Старую Долину, — соврала она, надеясь, что ее волосы закрыли покрасневшее лицо, когда она завязывала ботинки.

— Я думал, тебе понравилось здесь.

— Я уже слишком долго пробыла у тебя. Я должна приготовиться к возвращению Видара.

— Я понимаю. Могу я получить прощальный поцелуй?

У Од не было времени обниматься с ним.

— Мне надо идти, — сказала она и вышла в холодное утро. Над долиной лежал туман, и деревья с изогнутыми ветками едва просвечивали сквозь него. Шаг за шагом она пустилась в свой долгий путь к мировому древу. Она прошла мимо скал, которые всю ночь мочил дождь, перешла равнину, и когда туман поднялся, она увидела приближающийся край Асгарда. Внутри нее начало возрастать волнение, толкающее ее вперед. Хельги, мой Хельги. Если бы она была с ним, как мать должна быть со своим ребенком, она бы смогла защитить его от любой опасности.

Хотя это было неверно, потому что именно из-за нее он попал в беду. Это она позволила ему сесть верхом на лошадь и не уследила за ним. Такой несчастный случай был бы простителен постороннему человеку, но не матери.

Од остановилась на возвышенности, окидывая взглядом колосящуюся траву Ванахейма. Ей осталось совсем немного, и она увидит его в волшебном кристалле.

— Од? Мы не ожидали увидеть тебя, — сказала Верда, поднимая на нее глаза с клубка.

— Хельги, — сказала она, падая на колени перед Вердой. — Я должна увидеть его. У меня плохое предчувствие.

Скульд оторвалась от работы, но не отложила нить. Верда вынула брошь и передала ее Од. Дрожащими руками Од схватила ее, и, когда туман рассеялся и появилась четкая картинка, она закричала.

Хельги лежал около камина под одеялами, глаза у него были закрыты, кожа бледная, у него был сильный жар. Турид, тетя Од стояла возле него на коленях и плакала. Его худенькое тельце опускалось и поднималось, но он был без сознания. Тень Мимира стояла в дверном проеме. Он неуверенно топтался, как ведут себя все мужчины, когда кто-то рождается или умирает.