Призрак мисс Миранды - [55]

Таня прижала мне пальцы к губам и кивнула на спящую Сильвию.

Сдавленным шепотом я продолжила:

— Я ведь легкая, и любая погода мне нипочем.

— Я знаю, милая, но не надо так убиваться.

— И Леди Джейн слушается меня. Она сделает для меня все, что угодно.

— Может быть, — с загадочной серьезностью сказала Таня, — она сделает это и для него. — И почему-то эта мысль успокоила меня.

Но ненадолго. Минуты текли одна за другой. Я старалась не смотреть на часы, и так уже просчитав, сколько времени должно пройти. Пятнадцать минут, чтобы форсировать реку. Пятнадцать — чтобы пересечь болотистую пустошь. Полчаса, чтобы галопом домчаться до перевала и преодолеть еще милю вниз, которая приведет с другой стороны к «Высоким полянам». Если Робби дома — полчаса, чтобы снарядить судно и прийти сюда.

— Может, его и нет, — задумалась Таня.

— Чего нет? — Я спохватилась, что, наверно, вела расчеты вслух.

— Робби. Дома.

— Откуда ты знаешь?

Таня пожала плечами:

— Он мог уехать на какую-то вечеринку. Чтобы похитить очередную девушку.

Но в ее голосе не было уверенности. Это была полуциничная, полуотчаянная попытка подготовить себя к самому худшему. Она рассеянно бродила по комнате, поглядывая на мрачную тусклую тьму за окнами и прислушиваясь к завываниям дождя и ветра.

— Но если он у себя, — у нее внезапно изменилось и выражение лица, и тон голоса, — то не слишком ли сложно будет подойти сюда на «Морской нимфе»?

Ее слова адресовались всем присутствующим. Никто не ответил, хотя капитан Коггин чуть склонил голову. И, теперь уже не скрывая своего волнения, она продолжила:

— Ведь река так разлилась. Господи, да его самого может унести в море. Нам стоило бы подумать об этом. Как это похоже на нас, — бросила она чудовищные в своей несправедливости слова, — думать только о себе. — И Таня отвернулась к окну.

— Если мне будет позволено возразить вам, — заметил капитан Коггин, — скажу, что молодой Фуллер — очень способный молодой человек.

— Еще бы, — резко бросила Таня. — Уж это-то я знаю. И тем не менее в таком шторме…

— Если кто-то и может пробиться, — мягко увещевал капитан Коггин, — то только он.

Но настала очередь Тани отказываться от всяких попыток ее успокоить.

— В этом-то и беда Робби. Он слишком смел и безрассуден.

— Ну, это тот порок, с которым можно смириться. — Мне показалось, что в его улыбке мелькнула тень грусти.

Опровергая все, что говорила раньше, Таня продолжила:

— В таких ситуациях он всегда предпочитает, чтобы кто-то занял его место.

Я заметила, что капитан Коггин собирался ответить какой-то мудрой сентенцией, замершей у него на губах, но он промолчал. Делая вид, что выбивает трубку, он надолго приковал взгляд к окну, после чего сухим деловым тоном обратился к Гарри:

— Вода быстро поднимается. Думаю, все решится… — он откашлялся, — в течение ближайшего часа.

Они с Гарри Хеннесси обменялись взглядами поверх наших голов. Мне показалось, он думал, что Робби не сможет сюда пробиться, а если и сможет, то слишком поздно, хотя тогда мне это показалось совершенно не важным.

Встав, я присоединилась к Тане, стоящей у окна.

Раскаты грома стихали и удалялись, подтверждая местные приметы, с последней приливной волной. Высоко в небе висела луна, и ее яркий желтый диск проглядывал сквозь разрывы летящих облаков. Время от времени она осторожно бросала призрачный свет на окружающее пространство — бурлящая река, рукава которой, окружив нас, словно двумя огромными змеями, подступали все ближе и ближе.

И еще. Присутствовало нечто странное. По какой-то причуде то ли ветра, то ли прилива небольшие валы с белыми пенными верхушками не катились в сторону моря, а толклись на месте, словно щепки, застигнутые противоборством двух гигантских сил.

Мисс Сильвестр резко села:

— Что это?

— Всего лишь гром.

Но, едва только произнеся эти слова, я поняла, что ошиблась. Поняла, увидев выражение лица капитана Коггина, на мгновение озарившегося желтой вспышкой спички, когда он тщетно пытался раскурить свою трубку. Меня осенило, стоило увидеть, как он посмотрел на Гарри и кинул грустный покровительственный взгляд в сторону матери.

Я поняла, услышав сам этот звук, низкий рокот, напоминавший отдаленное ворчание грома, но он не удалялся, рассыпаясь на отдельные раскаты, а продолжал неуклонно нарастать, словно издалека в долину втягивался экспресс. Слушая эти звуки, я преисполнилась глупой надежды, что до нас доносится рокот маленького двигателя «Морской нимфы».

— Только не говорите мне, что ураган усилился, — капризно потребовала Сильвия, и ее глаза снова наполнились слезами. Она посмотрела на меня чуть ли не с обвинительным выражением.

— Он стихает, — уверила я. — Но река вышла из берегов. Ваш жених отправился в «Высокие поляны» за помощью.

— Мой жених? — Как это бывает у многих, страх повлек за собой раздражительность.

— Николас.

— Он вовсе не жених, — возмутилась она. — А это вовсе не гром. — Она вскочила на ноги, перепугано глядя на капитана Коггина, Гарри Хеннесси, Таню, меня и маму, словно пытаясь прочесть по нашим лицам свою судьбу.

Думаю, что мои намерения в немалой степени объяснялись силой любви, в которой, увы, я слишком поздно себе призналась, и многозначительным молчанием окружающих, ибо даже в ту минуту, когда Сильвия была полна страха, а мы ощущали лишь надвигающуюся опасность, мне больше всего на свете хотелось задать ей несколько вопросов, чтобы пролить свет на то, чего я не понимала. Влюблена ли она в Николаса? Состоялась ли их помолвка? И почему она, Сильвия, так себя вела?