Призрак и другие соучастники - [52]

— Но там же темно! Он может ничего не увидеть.

— А мы свечу к решетке поставим.

— Что напишем?

— Ну, давай, вот так, — «Кто вы? Чем помочь?» — нацарапал Вадик на клочке бумаги, свернул его в трубочку и подсунул под жгут. Потом отломил половинку карандаша и присоединил оставшийся огрызок к записке. Крыс ничем не выдал недовольства. Умный зверь!

Скоро в узком проходе заметался луч фонаря и послышался глухой стук. Это Гарик вернулся с добычей, волоча за собой, Бог весть как попавший в подвал деревянный ящик. Последние годы такие перестали использовать в магазинах — наверное, их просто больше не выпускают.

Ящик придвинули к стене, на него встала Стася с Крысом в руках. Вадик обхватил колени девочки и приподнял ее. Она оказалась неожиданно легкой. Как котенок. Хорошо, что темно. Никто не видит выражения лица Вадика, а значит им можно выражать все, что угодно.

Не смотря на все усилия мальчишки, Стася не дотягивалась до дыры, поэтому ему пришлось встать на ящик. Ящик оказался квелым. Его хватило ровно на одну минуту, но за это время Стася успела засунуть грызуна в дыру и прикрепить рядом свечку. Сразу после ее слова «Есть!» пересохшие доски проломились, и Вадик со Стасей рухнули на пыльный пол. К счастью, ничего страшного не произошло. Девочка тут же вскочила, а близнец увидел у себя перед лицом руку брата.

— Вставай! — сердито сказал тот.

Причина резкого тона была понятна без объяснений. Ревнует. Не понравилось, что не он Стасю держал. Так ему и надо! Пусть дуется!

Катушка в руках Стаси постепенно разматывалась. Крыс осваивал незнакомое пространство.

— Пленник увидел Крыса — эмоциональный фон изменился! — раздался в полумраке напряженный голос Стаси, — Испугался! — Вадику показалось, что за дверью послышался приглушенный крик, — Теперь успокаивается! Он смотрит на Крыса! Кажется, гладит его! Плачет…

Голос Стаси задрожал. Она прижалась щекой к корявой двери. Тихонько всхлипывала в темноте, а Вадик стоял, как дурак, не зная, что делать.

ГЛАВА 15. Стася

Страх. Холод. Темнота.

Сколько все это продолжается? Долго. Очень долго. Хочется спать. От голода сводит живот. Страшно…

Никогда в жизни Стася не испытывала ничего подобного. Да, ей было пусто и больно, когда умерла бабушка, но то была ЕЕ пустота, и ЕЕ боль, а сейчас… Там, за дверью, мучился незнакомый человек. Девочке передавались все ощущения пленника. Ей казалось, что она погружается в раскаленную жижу — смесь страха и боли. Жижа лезла в глаза, забивала нос, уши, мешала видеть и дышать.

Стася неожиданно подумала, что люди похожи на орехи — каждый имеет свою скорлупку. У одних она толстая и прочная, как у кокоса. У других — совсем тоненькая, как у фисташек. Люди с толстой скорлупкой умеют не замечать чужой боли или, как говорят врачи «скорой помощи», не пропускать ее через себя. «Вокруг слишком много несчастных, — объясняют они, — всех жалеть жалелки не хватит». Люди же с тонкой кожицей не способны спрятаться — они сгорают со стыда, завидев старушку, просящую милостыню, и рыдают, глядя на сбитую машиной собаку. Мир опасен для «тонкокожих» — он каждый день ранит их тысячами иголок, от которых не спасает хрупкая скорлупа. А вот Стася, похоже, с обретением супер-способностей вообще лишилась защиты. Не осталось и намека на шкурку — одно ядрышко. Ничего не мешает переживать чужие чувства как свои, и ничего не мешает этим чувствам причинять ей боль. Как же холодно, страшно, и есть хочется …

Неожиданно леска в руках девочки ослабла.

— Крыс возвращается! — воскликнула она, отогнав от себя страдания пленника.

Из-за решетки в свете фонарика показалась белая морда. Довольная усатая морда. Стася могла поклясться, что этот не по породе умный зверь, улыбается. А почему бы и нет? Например, американские ученые обнаружили, будто крысы хохочут от щекотки — ей дедушка вчера рассказал. Значит, смеяться умеет не только человек. А некоторые биологи думают, что именно эта способность отличает людей от животных. Может, крысы вообще не животные?

Стася протянула руки, и Крыс неуклюже из-за намотанного на него жгута, спланировал ей в ладони. Друзья быстро ощупали Зверька. Записка была на месте, а карандаш — нет. Вадик развернул кусочек бумаги, но прочитать не успел — где-то недалеко в подвале послышался лязг открываемой двери, в проеме узкого коридора заметались отблески фонаря.

— Сюда идут! — прошептал Гарик, — Уходим!

И друзья бросились прочь от двери, в узкое горлышко коридора, а затем на улицу, через лаз, прикрытый листом фанеры. Опомнились они только наверху. Опомнились и пожалели: нужно было спрятаться где-нибудь в подвале. Может, удалось бы выяснить, кто пришел навестить пленника. Но спускаться вниз теперь было глупо. Их обязательно услышат. Поэтому решили побираться в Убежище и там думать, как вызволять неизвестного пленника.

* * *

Когда троица завернула за угол интерната, от стены прачечной отделилась тонкая фигурка в фиолетовом свитере. Виола Акулова зябко поежилась — и угораздило же ее выскочить без куртки! Ничего, оно того стоило — попались уроды!

Девочка достала громоздкий мобильник и посмотрела на экран. Надо же, полчаса на холоде в одном свитере — долго же эти сыщики-самоучки лазили по подвалу. Она нажала на кнопку покрасневшим от холода пальцем. Подержала. Номер был внесен в меню быстрого набора.