Призрак бродит по Техасу - [3]
И вот теперь я узнаю, насколько уязвимые.
Я с тревогой посмотрел на Эльмо, а Дородный Великан тем временем продолжал:
— И, боюсь, Черепуша, что янко-русские офицеры "Циолковского" тоже слабоваты в политической географии, ибо приземлили они тебя здесь, на две тысячи миль южнее Амарильо-Кучильо. Черепуша, друг мой, ты имеешь честь быть в Далласе, в сердце человеческой вселенной, в золотом венце ее культуры.
— Техас включает Канаду? — спросил я дрожащим басом. — Он независимая страна?
— Черепуша, мне тяжко бросать хоть малейшую тень на чье-то образование, — ведь среди беженцев из Нью-Йоркского университета и из Беркли были прославленные головы, — но все же мне кажется, ваши небесные наставники показали себя не слишком компетентными в географии и, может быть, — опять-таки у меня нет намерения кого-либо обидеть — слишком уж откровенными в своих черных или славянских пристрастиях. Черепуша, сынок, со времен Великой индустриальной миграции в Техас и третьей мировой войны он простирается от Никарагуанского канала до Северного полюса, включая почти всю Центральную Америку, всю Мексику, почти всю Канаду, а также все, что чего-то стоило в Трили-Брили-Сорок-Семь — я имею в виду бывшие Соединенные Североамериканские Штаты. В любую минуту нам, техасцам, может приспичить раздвинуть наши границы. Куба только и ждет, чтобы ее вновь завоевали. И Индокитай, и Ирландия, и Гавайи, и Внутренняя Сибирь. Впрочем, мы, техасцы, народ мирный, терпимый — стреляй сам и дай стрелять другим. Мы заставили чероки поджать хвосты, а с ними и мексиканцев, скрутили русских и китайцев, а теперь склонны почивать на лаврах. Если нас, конечно, не рассердят, а уж тогда мы энергией побьем автоматический хлопкоуборочный комбайн, по ошибке запрограммированный на исполнение ирландской джиги.
— Что же до независимости, Черепуша, сынок ты мой, — продолжал он, — так во всех анналах политологии, позволь тебе сказать, не сыскать другой такой до чертиков независимой нации! Никто, кроме кое-каких мудрых древних эллинов, даже понятия не имел, что такое индивидуальная свобода, пока не явился Техас. Но в любом случае, Черепуша, добро пожаловать в Техас, добро пожаловать на Божью планету! Добро пожаловать к нам сюда, amigo[2] из необъятных космических просторов, хотя, Черепуша, по части истинно функциональных просторов Техас запросто побьет всю дурацкую вселенную невесомости, галактик и прочей ерунды. А потому, во имя Линдона, малый, восстань из этой кучи и давай лапу!
Теперь я уже не сомневался, что он — актер, хотя и старой, мелодраматической школы. Он двинулся ко мне, протягивая широкую, поставленную дощечкой ладонь, а за ним, точно робкие ребятишки, семенили смуглые карлики.
Я не отозвался, хотя был искренне тронут его велеречивым гостеприимством. (В глубине души все актеры обожают витиеватую речь.) Я просто устал и замучился от головокружения.
Уже много минут я старался сохранять равновесие, немыслимо скорчившись в сумасшедших внутренностях центрифуги, которая не только отравляла мою плоть физическим утомлением, но и мутила мой мозг. Тщетно я пытался усталыми пальцами наладить забастовавший коленный моторчик. Я заставлял ноющую грудобрюшную преграду втягивать в мои спаленные легкие воздух, похожий на закваску, сдобренную сульфидом. Я терпел грубости невежественной бабенки и псевдоковбойского таможенника. Меня все еще мутило от антигравитационных снадобий и сокрушающего ускорения на борту " Циолковского".
Итак, меня уже тошнило от Терры, а они еще только меня к ней готовили!
И вот теперь известие, что я оказался в двух тысячах обремененных тяготением миль от места своего назначения, стало, фигурально выражаясь, последним грузиком на моем центрифужном поясе. (Центрифуга Циркумлуны дает только два лунаграва, и я вешал грузики на мой экзоскелет, чтобы достичь терраграва).
— Полностью меня кличут Эльмо Нефтеполе Эрп, и я прямой потомок именитого стрелка, — вкрадчиво сказал Дородный Великан. — А тебя как, Черепуша?
В эту секунду к нам из другого отсека центрифуги явилась через низкий проем еще одна представительница женского пола. При виде нее мой дух взыграл, словно мне в семь вен одновременно вкололи ускорительный эйфории, или Идрис Макилрайт пригласила меня к себе в кабинку помочь ей одеться в костюм Евы в "Назад к Мафусаилу" Бернарда Шоу, или же Мэри Сперлинг в хайнлайновских "Детях Мафусаила". Почему некоторые девушки меня воспламеняют, тогда как слезливые, грудастые Сюзи только гасят? Нет, ответ я знаю и сам: сексуальная привлекательность.
Эта девушка была смуглой, как согбенные карлики, и рост ее немногим превышал четыре фута, но держалась она, словно десятифутовая — спина прямая, как древко знамени, а вместо полотнища — волны глянцевых волос. У нее была фигура масштабно уменьшенной Венеры Милосской, а каблуки ее блестящих черных туфелек по высоте почти равнялись длине изящнейших ступней. Красная юбка колыхалась вокруг ее ног в черной сетке — сильных ног танцовщицы, желтая блузка обнажала плечи цвета кофе со сливками, а темные глаза рассыпали веселые черные искры, как кастаньеты рассыпают веселые черные звуки.
Настоящее издание открывает знаменитую эпопею американского фантаста Фрица Лейбера «Сага о Фафхрде и Сером Мышелове»; знакомит читателя с двумя неунывающими приятелями – варваром-северянином по имени Фафхрд и коротышкой по прозвищу Серый Мышелов. Задиры и отчаянные рубаки, авантюристы и искатели приключений – два друга странствуют по удивительным землям мира Невона, бьются с чудовищами и колдунами, любят и ненавидят.
Впервые выходящая на русском языке книга `Мечи и Ледовая магия` рассказывает о новых приключениях едва ли не самых популярных в мире фэнтези героев. Фафхрд и Серый Мышелов – северный воин-гигант и юркий хитроумный воришка – бесшабашная парочка, чье неотразимое обаяние, любовь к авантюрам и умение попадать в самые невероятные истории покорили сердца миллионов читателей и принесли их создателю Фрицу Лейберу множество литературных наград.В `Мечах и Ледовой магии` герои, соблазненные прелестями двух юных дев, преследуя их, оказываются на самой окраине Невона.
Симистер наслаждался жизнью, радуясь, что живым остался после ужасных событий Второй мировой войны. Но вот однажды, почтальон принес посылку, которая, возможно, попала к нему по ошибке. Но преступлений нацистов никто не забыл.
Свой автоматический пистолет Инки Козакс очень любил и никому не доверял, — не давал даже трогать. Любовь эта была настолько фанатична и необъяснима, что порой даже пугала подельников Инки по алкогольному бизнесу. Но кое-кто из них все-таки заинтересовался его автоматическим пистолетом…
Эта новелла Лейбера основана на его опыте шекспировского актера и представляет собой немного более прямолинейную историю о привидениях, хотя и очень хорошо рассказанную, как и следовало ожидать. Его остроумие и детальное изображение театральной жизни напоминают художественную литературу Реджи Оливера. Любой, кто хотя бы частично знаком с пьесой, знает, что в истории Шекспира был только один призрак.
Деловей, хоть и жил в районе нефтедобычи в Калифорнии, был очень чувствительным созданием, и пугался даже стуков нефтяных качалок. Как-то он поведал о телепатическом общении… с нефтью. Люди всегда были марионетками нефти. Жил себе Делавей на берегу Большого Канала в Венеции, что в Калифорнии, а потом исчез. Но перед этим поведал сон о Черном Гондольере.
Однажды в подземельях Шаннурана, где властвует чудовищная Черная Вдова, сошлись трое: мальчик Краш, приемный сын Вдовы, великий маг Симон Пламенный и авантюрист Вульм из Сегентарры. Двадцать лет спустя судьба вновь сводит их вместе. Мальчик вырос, откликается на прозвище Циклоп и носит кожаную повязку, закрывающую лоб. Маг после битвы с демоном тяжело болен — и вынужден искать помощи у Циклопа. Что же до авантюриста, то он хорошо усвоил, что лишь драконы смеются последними. Зимой, в снегах, заваливших мрачный город Тер-Тесет, этой троице будет жарко.
Земная книга создала маленький Вертдом – книга, которая была написана по вольной прихоти ее автора, Филиппа. И происходит удивительное: огромная планета Рутен, то есть Земля вообще и реформированная Россия в частности – питается эманациями виртуальной игрушки и в какой-то мере одним этим жива. И чтобы скрепить эту связь, в Вертдоме пишется встречная рукопись, каждая каллиграмма которой – новелла, а вместе они слагаются в историю. История эта продолжает сочинённое Филиппом: оруженосец, иначе на древнем языке эсквайр Хельмута, Арман описывает рождение своей дочери от вдовы Хельмута, царствование короля Ортоса, сына самого Хельма, удивительный Морской Народ, живущий по границам большого вертдомского острова, приключения и войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ты живешь в самой лучшей стране.Тебя окружают детский смех и улыбки друзей.А впереди — светлое будущее, к которому ведет бессменный Председатель!…Но что ты будешь делать, если вся эта благодать вмиг исчезнет, и каждый гражданин необъятного Союза захочет донести на тебя и даже убить?! Тебя все возненавидят.Ведь по телевизору сказали, что ты — враг народа.И на тебя объявлена охота.
«Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты».Писано на конкурс Публиканта «Книга будущего». Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» № 4, 2005 год; в альманахе «Безымянная звезда» (Москва) № 5 (февраль), 2006.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.