Призрак Анил - [60]
Однажды кто-то принес в больницу книгу о Юнге. Один из них нашел и подчеркнул в ней одну фразу. (У них было принято делать заметки на полях. Восклицательный знак рядом с психологически или клинически недостоверным высказыванием. Если в романе описывались немыслимые или маловероятные примеры физической отваги или сексуальных достижений, хирург Сканда писал на полях: «Это было со мной однажды… — и прибавлял уже с большей иронией: — Дамбулла, август 1978». Сцена, где мужчина встречает в гостиничном номере женщину в неглиже и та протягивает ему бокал с мартини, сопровождалась таким же комментарием. Когда Сканда покинул онкологическое отделение в Карапитии, неподалеку от Галле, его коллеги поняли, что и на новом месте он также будет уродовать книги — медицинские тексты и романы. Он был самым яростным поклонником маргиналий.) Как бы то ни было, книгу о Юнге, скорее всего, принес анестезиолог. Фотографии, эссе, комментарии и биография. И кто-то подчеркнул фразу: «Юнг был абсолютно прав в одном. В нас обитают боги. Ошибка состоит в том, что мы отождествляем себя с богом, обитающим в нас».
Это предупреждение, что бы оно ни означало, показалось им глубоким, и они прониклись им. Они понимали, что оно имеет отношение к чувству собственного достоинства, которое переполняло их там и тогда. Они работали не ради выгоды или политических лозунгов. Они нашли себе место вдали от властей, средств массовой информации и финансовых амбиций. Они приезжали на северо-восток на три месяца, но, несмотря на нехватку оборудования, перебои с водой и полное отсутствие предметов роскоши — если не считать банку сгущенки, которую они время от времени высасывали в машине, едущей по джунглям, — они оставались там на два-три года, а порой и больше. Для них это было лучшее место. Однажды после пятичасовой операции Сканда сказал: «Очень важно научиться жить в ситуации, когда тебе постоянно приходится использовать шестое чувство».
Из этой жизни Гамини вынес цитату о Юнге и замечание Сканды. И фразу о шестом чувстве он через несколько лет подарил Анил.
МЕЖДУ УДАРАМИ СЕРДЦА
В лабораториях Аризоны Анил встретила женщину по имени Лиф. Лиф, несколькими годами старше Анил, стала ее ближайшей подругой и постоянным компаньоном. Они работали бок о бок и, если кто-то из них уезжал в командировку, непрерывно говорили друг с другом по телефону. Лиф Нидекер — ну что это за имя, упорно задавалась вопросом Анил — познакомила Анил с изящным искусством боулинга с десятью кеглями, пронзительными криками в барах и бешеной, с крутыми виражами, ночной ездой по пустыне. «Tenga cuidado con los armadillos, senorita».[20]
Лиф обожала кино и до сих пор оплакивала исчезновение кинотеатров, где фильмы смотрели прямо из автомобиля. «Туфли прочь, рубашки прочь, валяешься на кожаных сиденьях „шеви"… Я больше никогда такого не испытывала». Поэтому два-три раза в неделю Анил покупала жареную курицу и появлялась в доме, который снимала Лиф. Телевизор был уже вынесен во двор и установлен прямо под юккой. Они брали напрокат «Искателей» или любую другую картину Джона Форда или Фреда Циннемана. Смотрели «Историю монахини», «Отныне и во веки веков», «Пять летних дней», сидя в шезлонгах или свернувшись калачиком в двойном гамаке, не отрывая глаз от спокойной, нарочито сексуальной черно-белой походки Монтгомери Клифта.
Вечера на заднем дворе у Лиф, когда-то на Западе. В полночь жара все еще не спадала. Они останавливали фильм, делали перерыв и освежались под садовым шлангом. За три месяца они сумели посмотреть все фильмы с Энджи Дикенсон и Уореном Оутсом.
— У меня астма, — говорила Лиф. — Я должна стать ковбоем.
Во дворе у Лиф они запутались в перипетиях «Красной реки», пытаясь разобраться в странном случайном выстреле Джона Айрленда перед последней дракой Монтгомери Клифта и Джона Уэйна. Они отмотали пленку назад и просмотрели этот эпизод еще раз. Уэйн грациозно повернулся, почти не сбиваясь с шага, чтобы выстрелить в друга, пытавшегося остановить драку. Стоя на коленях перед телевизором, на выжженной траве, они смотрели эту сцену кадр за кадром, пытаясь обнаружить на лице жертвы хоть какой-то признак возмущения несправедливостью. Напрасно. Это был второстепенный акт, направленный против второстепенного героя, который, быть может, выжил, а быть может, и нет, и в оставшиеся пять минут до конца об этом никто не сказал. Еще один хеппи-энд в стиле Генри Джеймса.
— Вряд ли он смертельно ранен.
— Гм… мы не можем сказать, куда попала пуля. Говард Хоукс слишком быстро завершил эту сцену. Парень просто хватается за живот и падает.
— Если пуля попала в печень, ему конец. Не забудь, это Миссури, тысяча восемьсот какой-то год.
— Верно.
— А как его зовут?
— Кого?
— Парня, в которого стреляли.
— Баланс. Черри Баланс.
— Черри? Ты хочешь сказать — Джерри? Или все — таки Черри?
— Черри Баланс.
— И он друг Монтгомери?
— Да, друг Монтгомери, Черри.
— Гм…
— Не думаю, что пуля попала в печень. Смотри, под каким углом она вошла. Похоже, по восходящей траектории. Наверное, пробила ребро или отскочила.
— Быть может, отскочила и убила какую-нибудь женщину в сторонке?
Книга являет собой литературную основу одноименного кинофильма, удостоившегося в 1997 г. девяти премий «Оскар», но, как это часто бывает, гораздо шире и увлекательнее его (например, судьбы главных героев здесь прослеживаются до 1958 года, в отличие от экранной версии, заканчивающейся в 1945-м). По отзывам заокеанских литературоведов, это «приключенческий, детективный, любовный и философский роман одновременно».
Впервые на русском — новейший (выпущенный осенью 2011 года!) роман от автора «Английского пациента», удивительного бестселлера, который покорил читателей всех континентов, был отмечен самой престижной в англоязычном мире Букеровской премией и послужил основой знаменитого кинофильма, получившего девять «Оскаров». Герой «Кошкиного стола» — не альтер эго автора, но некоторые опорные точки биографии у них совпадают: путешествие из Шри-Ланки в Англию, затем из Англии в Канаду… Трехнедельное плавание с Цейлона в Европу на лайнере «Оронсей» перевернуло всю жизнь нашего героя, прозванного Майной (говорящий скворец)
Впервые на русском — новый роман от автора «Английского пациента», удивительного бестселлера, который покорил читателей всех континентов, был отмечен самой престижной в англоязычном мире Букеровской премией и послужил основой знаменитого кинофильма, получившего девять «Оскаров». Снова перед нами тонкая и поэтичная история любви, вернее — целых три истории, бесконечно увлекательных и резонирующих на разных уровнях. Их герои вырваны из совместного прошлого, но сохраняют связь друг с другом, высвечивая смысл того, что значит быть в семье или одному на всем белом свете.
Впервые на русском — предыстория «Английского пациента», удивительного бестселлера, который покорил читателей всех континентов, был отмечен самой престижной в англоязычном мире Букеровской премией и послужил основой знаменитого кинофильма, получившего девять «Оскаров». Снова перед нами тонкая и поэтичная история любви; на этот раз ее действие разворачивается в плавильном котле межвоенного Торонто, на хрупком стыке классов и субкультур. Среди действующих лиц — миллионер, пожелавший бесследно исчезнуть, и его верная возлюбленная-актриса, анархисты и честные подрывники с лесосплава, благородный вор Караваджо с ученой собакой, визионеры-зодчие грядущей утопии и ее безымянные строители…
1945. Лондон до сих пор не может оправиться от войны. Родители оставили 14-летнего Натаниела и его старшую сестру Рэчел на попечение загадочному человеку по прозвищу Мотылек. Они подозревают, что он преступник, и все больше в этом убеждаются, узнавая его эксцентричных друзей: мужчин и женщин, которых что-то связывает в прошлом и которые теперь хотят опекать юных героев. Но кто они на самом деле? Почему они хотят заботиться о Натаниеле? И как брат и сестра должны себя вести, когда через несколько месяцев их мать возвращается без отца и ничего не объясняет?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.