Призрачный - [5]

Среди волчьих кланов ходило странное пророчество: когда разрушится Кольцо Священных Вулканов, все, что было изогнутым, распрямится, все, что было сломано, восстановится, все, что было безобразным, станет прекрасным. Фаолан наконец осмелился взглянуть на свою лапу – и она действительно оказалась прямой и красивой, а не кривой и подвернутой, как раньше. Мысли у него пошли кувырком, голова закружилась. Мир вокруг перевернулся вверх тормашками: отныне все было не таким, как раньше, все поменялось, в том числе и его лапа. Его про́клятая лапа. И сам он тоже больше не проклят.

Да, но как же к этому относиться? Как к дару свыше? Фаолану теперь было неудобно стоять. Он даже испытывал странное чувство, похожее на легкое сожаление… «Сожаление? – сам себе удивился Фаолан и тут вдруг понял: – Это же была часть меня самого. Я сам не такой, как раньше!» Как будто он из особенного животного вдруг превратился в ничем не примечательного, нормального, самого обыкновенного члена стаи и вместе с проклятьем избавился и от своей отличительной черты, от своей необычности.

Если уголь Хуула разрушен и Кольцо распалось, то волки Стражи отныне свободны от своих обязанностей. Это единственное объяснение, почему его кривая лапа выпрямилась. То же касается и остальных глодателей из страны Далеко-Далеко: изуродованные конечности выпрямились, отсутствующие уши и хвосты отросли, неправильные гортани стали совершенно нормальными. Пришло время Великого Исправления – но какой ценой! Ценой гибели прежнего мира!

– Держись! – только и успела крикнуть Дэрли, увидев, как Фаолан, шатаясь и оступаясь, скользит к самому краю льдины.

Глава третья Непривычный голос

К СВИСТУНУ, В ЗАБЫТЬИ ЛЕЖАВШЕМУ в загадочной пещере на границе страны Далеко-Далеко и Крайней Дали, постепенно возвращалось сознание. Подземные толчки прекратились. Волк пошевелился, проверяя, не сломал ли лапу, – но, похоже, всё было в порядке. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел прямо у себя над головой на каменном выступе огромный булыжник и, едва снова не потеряв сознание от страха, вскочил на ноги и бросился к выходу.

Неужели он один так тяжело дышит? Ему казалось, что где-то сбоку вздыхает кто-то еще, не видимый в темноте пещеры. Свистун остановился и прислушался. Да, действительно, этот звук совершенно не был похож на его дыхание: он ритмичный и размеренный, а сам глодатель всегда дышал прерывисто, неровно; другие волки часто говорили, что его храп похож на звуки, которые издают осыпающиеся по склону горы камешки. Как странно…

– Эй! Кто там! – крикнул он и едва не рухнул на внезапно подкосившихся ногах.

Горло Свистуна издавало совершенно другие звуки. Раньше голос у него был хриплый, резкий и неприятный, хотя вой, на удивление, отличался необычайной музыкальностью – благодаря дыре в гортани: от проникновенных тонов и переливов по спине каждого волка, слышавшего вой Свистуна, невольно пробегали мурашки.

Свистун попробовал завыть, даже открыл пасть – но тут же почувствовал, что воздух по горлу теперь идет совсем по-другому, не так, как раньше. Ощущение оказалось приятным, но контролировать голос стало сложнее.

«Придется немного поработать, – подумал Свистун и тут же осекся. – Получается, что дыра… что ее нет! Такого не может быть!» Он в изумлении замер на месте, широко раскрыв глаза. «Неужели это и есть Великое Исправление?»

Ему еще сильнее захотелось выйти из пещеры, но это оказалось невозможным: все проходы завалило камнями, стены пересекали огромные трещины. Странно, но картины ничуть не пострадали, даже краска нигде не осыпалась!

Свистун вспомнил рисунки, на которых были изображены старый волк, сова и медведь. Похоже, это фрагменты какой-то древней и очень важной истории. Только сейчас их все равно как следует не рассмотреть, да и выбраться не мешало бы… Выбраться наружу!

Свистуна охватила дрожь. Неужели ему суждено погибнуть здесь, в темноте и тесноте? Нет, только не это! Он запрокинул голову и завыл.

Выл он до тех пор, пока исцеленное горло не заныло от боли.

«Я-то исцелен. А вот мир сошел с ума и раскололся. Как такое может быть? Как такое может быть?» – все повторял он про себя.

Глава четвертая Обретение хвоста

НА САМОМ КРАЮ ИЗВЕСТНОГО ВОЛКАМ МИРА, в Крайней Дали, где не действовали никакие законы кланов и признавалась лишь сила, в пещере, где временно остановились две разбойничьи своры, сидел и размахивал хвостом волк с желтоватым мехом. Хип – это был, конечно, он, – то и дело оборачивался, чтобы проверить, не пропал ли его чудесным образом обретенный хвост. Ведь именно хвоста ему недоставало, чтобы стать у волков Крайней Дали настоящим вожаком и управлять ими! Не то чтобы его совсем не уважали – напротив, за год, проведенный в этих краях, Хип получил такую власть, какой еще не достигал никто из чужаков. Отчасти это объяснялось тем, что раньше он был глодателем в клане МакДунканов и стал первым за долгое время клановым волком, прибывшим в Крайнюю Даль по собственной воле. Остальные чужаки приходили сюда чаще как волки-одиночки или волчата, чьи матери умерли при родах в отдаленных логовах. Они ничего не знали о клановом распорядке и не имели ни малейшего представления о дисциплине. Хипу же хватило ума понять, что чужакам в Крайней Дали необходима хотя бы видимость порядка – только так они могли бы стать сильной сплоченной группой, а именно силы и жаждал Хип.