Призрачная дорога - [49]
Глава 45
Возвращение к гостям в подобных ситуациях напоминает детство.
Как если бы расплакался и убежал, а потом успокоился и вернулся.
Ещё с лестницы я увидел сиротку.
Развалилась на диване, на шее боа, то самое, и кончиком поигрывает непринуждённо.
– Нехорошо рыться в чужих вещах, – сказал я.
– Кто бы говорил, – ответила сиротка. – Сам тайно явился в мою покинутую детскую обитель, подобрал свой же давний, отвергнутый мною подарок, сберёг, а я нашла и теперь не могу поиграть? И вообще, голышом перед несовершеннолетними бегать можно, а боа потрогать не можно? Какие у вас тут порядки интересные!
Услышав всё это от маленькой девочки, я посмотрел на остальных, но никакого удивления на лицах не заметил. Напротив, Кисонька, плотник, дочь, Цыпочка и богиня выражали всеобщее согласие: нехорошо бегать голышом, а потом попрекать самых маленьких за какое-то там боа.
– Просто девочке стало скучно и она заглянула в твой шкаф, – Кисонька тронула меня за рукав. – Что это за костюм?
– Семейный винтаж.
– Нам пора, – сказали старухи.
– Не пора! – завопила сиротка. – Не пора! Не пора!
– Уже вечер. – Родная бабка повернулась к окну и охнула.
– Вам плохо? – подбежала к ней Кисонька.
– В спине стрельнуло.
Старуха сидела, наполовину развернувшись, и не могла принять прежнее положение.
Она напоминала заклинивший руль.
– Ой, не могу, – сказала она тревожно. – Ой, что делать?
Сиротка перестала вопить и посмотрела на бабушку испуганно.
– Где болит? – заботливо спросила бабка-блогер.
– Везде, – разъяснила старуха.
Я подошёл к ней и положил руки на её плечи.
Тело, сковавшее само себя.
– Я могу вам помочь, хотите?
– Не знаю, лучше я к врачу, ой! – Старуха попыталась встать, но не смогла.
Боится попросить меня о помощи, чтобы не быть обязанной.
Прощупываю её позвоночник.
Кисонька говорит, у меня чудодейственные руки.
Так часто говорит, что я поверил.
Ощупывая старуху, я стал лучше понимать её.
Каждое моё прикосновение к костлявому телу создавало её заново.
По крайней мере, для меня.
Вместо отстранённой, ищущей выгоду бабки возникала новая, вызывающая понимание и сочувствие.
И всё-таки нечто тёмное и неясное оставалось в ней.
Нечто инородное.
Она и сама знает это, отсюда её страсть к удалениям частей самой себя.
Я мну старуху всё сильнее, она кряхтит и охает, голос её делается каким-то чужим, крикливым, попугайным.
Мои ладони работают так, будто под пальцами замороженное тесто, я вспотел, и тут залаяла собака.
Она уже некоторое время пристально вглядывалась в пустоту над нами. Я стал волноваться, не свихнулась ли.
Когда собака залаяла, Цыпочка с дочерью воскликнули: «Смотрите!»
В воздухе проявились смутные очертания.
С каждым моим движением очертания делаются отчётливее.
И скоро окончательно проясняются – над старухой нависает демон.
Демона можно рассмотреть во всех подробностях. Он застенчиво улыбается, по всему видно, что устроился этот гад обстоятельно и сниматься с насиженного места не планирует.
Кисонька зажигает свечу, фитиль трещит, распространяя запах тропических фруктов.
Демон смеживает веки и кокетливо стонет, словно пожилой гомосексуалист, удостоившийся ласки волнительного эфеба. Я игнорирую такое издевательское поведение паразита, продолжая массировать плечевой пояс старухи.
Иронии хватает демону ненадолго, он хмурится и тявкает.
Сиротка, прижавшись к Кисоньке, комкает боа.
Старуха повизгивает, демон дёргается. Происходящее ему явно не по вкусу.
Он подносит свой хвост прямо к моему носу и принимается щекотаться.
Я чихаю раз, другой, отнимаю руки от старухи, чтобы почесаться.
Демон радуется, но не тут-то было. Помощь неожиданно приходит от богини.
Она хорошенько затягивается сигаретой и выдыхает демону прямо в рыло.
Демон кашляет, давится слюной и гнусно рыгает в ответ.
– Что это за херня?! Откуда взялась эта херня? – лает демон и тут же возражает сам себе:
– Это не херня. Это история любви украинской беженки и бедного таджикского паренька.
– Какая-то сусальная пошлость! Чтобы жирные тётки обрыдались! Закатают в полиэтилен, запретят детям! – каркает демон и немедленно спрашивает у самого себя плаксивым голосом:
– Я потеряю покупателей? Лицемеры, упыри!
Гнусный пародист!
Я так сжимаю тело старухи, что демон хрипит.
– Хуй вам! – визжит он.
Сиротка подпрыгивает от восторга, Кисонька закрывает ей уши.
– Можно я выложу это в сториз? – спрашивает Цыпочка.
– Выкладывай, – разрешаю я, обрадовавшись, что она оценила мой подвиг.
Цыпочка селфится на фоне происходящего.
Собрав последние силы, демон надувается, разрастается, точно использованный гигиенический тампон, и орет:
– Кто я – таракан с писькой или гражданин Российской Федерации?!
Я переутомился.
Не может такое происходить на самом деле.
Рожа терзающей старуху твари что-то напоминает.
Рожа демона оказывается не гнусным рылом, а моим собственным, привлекательным, как мне кажется, лицом. Демон не просто выкрикивает моим голосом мои же слова, но и выглядит как я.
Я кошусь на Кисоньку, чтобы понять, только я это вижу или нет.
Ну надо же: видит и Кисонька, и все остальные тоже видят.
Над старухой, изворачиваясь и кривляясь, гонимый самим собой, кувыркается автор этих строк собственной персоной.
В этой книге – рассказы трёх писателей, трёх мужчин, трёх Александров: Цыпкина, Снегирёва, Маленкова. И рисунки одной художницы – славной девушки Арины Обух. Этот печатный квартет звучит не хуже, чем живое выступление. В нём есть всё: одиночество и любовь, взрослые и дети, собаки и кошки, столица и провинция, радость и грусть, смех и слёзы. Одного в нём не найдёте точно – скуки. Книга издается в авторской редакции.
Александр Снегирев родился в 1980 году в Москве. Окончил Российский университет дружбы народов, получив звание магистра политологии. Учится там же в аспирантуре. Лауреат премии «Дебют» за 2005 год в номинации «Малая проза».
«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа.
В центре повествования – судьба Веры, типичная для большинства российских женщин, пытающихся найти свое счастье среди измельчавшего мужского племени. Избранники ее – один другого хуже. А потребность стать матерью сильнее с каждым днем. Может ли не сломаться Вера под натиском жестоких обстоятельств? Может ли выжить Красота в агрессивной среде? Как сложится судьба Веры и есть ли вообще в России место женщине по имени Вера?.. Роман-метафора А. Снегирёва ставит перед нами актуальные вопросы.
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
Александр Снегирев – лауреат премий «Дебют» (2005), «Венец» (2007), «Эврика» (2008). Автор нашумевшего романа «Как мы бомбили Америку», безупречный стиль и предельная откровенность которого поразила и молодую аудиторию, и Союз писателей Москвы. Новая книга Александра Снегирева – история одновременно жесткая и нежная, остросоциальная и почти детективная, изысканно метафоричная и написанная на разрыв аорты.
Каждый, кто любит собак, будет удивлён и очарован необычной философией собачника, который рассмотрел в верном звере не только друга и защитника, но и спасителя! Не спешите отрицать столь необычный ракурс, вникните в повествование, и возможно в своём четвероногом товарище вы увидите черты, ранее незамеченные, но чрезвычайно значимые для понимания поведения собаки.
«Живая тайга» — сборник сказок, написанных по мотивам сказаний аборигенных народов. Бесхитростные, иногда наивные повествования увлекают читателя в глубины первозданной тайги и первобытных отношений с её обитателями. Действия героев, среди которых не только люди, но и природные объекты, основаны на невозможном в современном мире равноправии всего живого и удивляют трогательной справедливостью. Однако за внешней простотой скрываются глубокие смыслы древней мудрости.
Есть люди, которые не верят на слово, им обязательно нужно потрогать загадку руками. Краевед Юрий Крошин из таких, и неудивительно, что он попадает в критические ситуации, когда пытается выведать то, о чём знать нельзя. Для народа, исповедующего Законы Тайги, «табу» означает не просто запрет что-либо делать. Нарушивший табу, нарушает священное равновесие между противоборствующими силами нашего мира. За такой грех полагается неминуемое наказание, и оно настигает преступника здесь и сейчас.
Мы до сих пор не знаем и малой доли того, какими помыслами жили наши первобытные предки. Герою этой книги удалось не только заглянуть в своё прошлое, но и принять в нём участие. Это кардинально повлияло на его судьбу и изменило мировоззрение, привело к поискам личных смыслов и способов решения экологических проблем. Книга наполнена глубокими философско-психологическими рассуждениями, которые, однако, не перегружают чтение захватывающего авантюрно-приключенческого повествования.
Р2 П-58 Попов Валерий Георгиевич Южнее, чем прежде. Повести, рассказы. Л. о. изд-ва «Советский писатель», 1969, 204 стр. «Южнее, чем прежде» — первая книга молодого ленинградского прозаика. В рассказах В. Попова перед читателем проходит целая галерея наших современников. Юмор, неистощимая фантазия, бьющая через край творческая энергия — таковы те качества, которые делают жизнь героев В. Попова наполненной и содержательной. Писатель много ездил по стране, в его произведениях привлекают свежее восприятие природы, неожиданные встречи с интересными людьми, с незнакомыми прежде явлениями жизни. .