Приют - [28]

И я, мысленно махнув рукой (если примут в хор — хорошо, а если не примут — ещё лучше) спела им «Лето придёт во сне», мою медвежью колыбельную. Видимо получилось у меня неплохо, потому что энергичная Никитична вновь поволокла меня в комнатку за клиросом, где долго объясняла, чему я должна буду научиться, чтобы стать настоящей певчей, составила для меня график занятий, и наконец, всучила целую папку материалов для чтения.

Теперь, вернувшись в дортуар, я пыталась хоть как-то разобраться во всём этом дремучем для меня лесу, но только всё больше приходила в отчаяние.

— Какая ты счастливая, — сказала Настуся, наблюдающая за моими мучениями с растроганной улыбкой, — Бог дал тебе красивый голос, чтобы его славить.

— Всё-таки решила воспользоваться моим советом? — вставила свои пять копеек и Зина. — Правильно. Может, станешь певчей в какой-нибудь церкви в городе, и встретишь там будущего мужа.

Едва сдержавшись, чтобы не высказать соседкам, что я думаю о будущем муже и о боге, которого теперь придётся славить, я выдавила из себя кривую улыбку.

— Мне просто нравится петь, — и, подумав, добавила — Псалмы.

Яринка, валяющаяся у себя на кровати, еле слышно фыркнула. Она была в курсе настоящей причины моей внезапной любви к псалмам. Вернувшись со вчерашней встречи с Дэном, я в подробностях передала ей наш разговор. В том числе и ответ Дэна на предположение о том, что моя и Яринкина мамы хотели, чтобы мы убежали на Запад. А ответил он совсем немного. Посоветовал не торопить события, обещал, что на эту тему мы ещё обязательно поговорим, и велел на следующую встречу принести с собой планшет.

Конечно, после такого ответа, моё любопытство и нетерпение только увеличилось, но Дэн был непреклонен. С тем и расстались до очередного понедельника.

Как ни странно, Яринка отреагировала на это куда спокойнее меня, мудро сказала «потом, так потом». Куда больше её заинтересовало, зачем же Дэну мог понадобиться мой планшет?

Планшеты имелись у всех воспитанников приюта, их выдавали сразу, как только ребёнок начинал посещать местную школу. Времена бумажных книг окончательно уступили место электронным изданиям, и теперь учебники в начале каждого учебного года просто закачивали нам на планшеты. Тем более, что в обучающей программе использовалось много видео и аудио материалов. Разумеется, гаджеты у нас были самые простенькие, с минимальным набором необходимых функций, и без выхода в интернет. Интернетом разрешалось пользоваться только со школьных компьютеров стоящих в библиотеке, и только в строго определённые часы. На этих компьютерах был установлен какой-то фильтр, блокирующий все сайты, кроме нескольких общеобразовательных. Правда ходили слухи, что среди старшегруппников отыскивались умельцы, умудряющиеся взламывать эту защиту, и скачивать из сети что-нибудь запрещённое. Поэтому, у старших воспитанников планшеты время от времени проверялись воспитателями.

И удивительно, что сегодня Марфа Никитовна выдала мне кипу листов и брошюр, а не велела принести планшет для закачивания учебного материала. Тем более, что материала оказалось много. С нарастающим ужасом, я узнала, что кроме постановки вокала и зубрёжки псалмов, мне придётся научиться читать ноты и играть на фортепиано. А ведь мне, выросшей вдали от культуры, музыканты всегда казались, чуть ли не волшебниками, и я даже в самых смелых мечтах не могла представить себя одной из них.

— Почитай это, пробегись глазами, — посетовала мне на прощание Марфа Никитовна, — Чтобы тебе стало ясно, чем мы будем заниматься на уроках.

Это я сейчас и пыталась сделать, но с каждой минутой понимала, что мне не только не становится что-то ясно, но и те очень поверхностные знания о музыке, которыми я обладала, стремительно рушатся. В конце концов, совершенно сбитая с толку, я начала собирать разбросанные листы и запихивать их обратно в папку. Яринка, прекрасно чувствующая моё состояние, сочувственно спросила:

— И когда тебе на урок?

— Буду ходить три раза в неделю, по вторникам, средам, и четвергам, — буркнула я, — После обеда и до полдника. Завтра первое занятие.

— Ну вот, — расстроено отозвалась Яринка, — И что я буду делать одна?

Я только вздохнула. Обычно эти свободные от занятий часы мы посвящали играм, смотрели в общей гостиной телевизор, листали журналы в библиотеке, или просто болтали сидя на подоконнике в дортуаре. В тех же случаях, когда одна из нас оставалась на продлёнку, другая скучала в одиночестве. Так что теперь я могла лишь посочувствовать Яринке.

Вообще вся эта затея Дэна уже не казалась мне такой необходимой. Но сделанного не воротишь, и на следующий день, после обеда, я в обнимку со злополучной папкой потащилась в церковь, на свой первый музыкальный урок.

Время до понедельника пролетело очень быстро. В субботу и воскресенье нас возили на экскурсию в Сергиев Посад, и это заняло почти все выходные. В будни после школы я занималась в церкви, и не только во время с обеда до полдника, но и после. Оказалось, когда церковь закрывается для всех, там собираются другие ученицы Марфы Никитовны. Нюра и ещё три приютские девочки, тринадцати-пятнадцати лет. И тогда-то начинается самое интересное.