Спросите любого сталкера, какое время суток в Зоне самое страшное? И каждый ответит – ночь. А теперь спросите его, ходит ли он по Зоне ночью? И услышите в ответ, что да, конечно же, ходит. Верить в это не стоит, сталкеров, как известно хлебом не корми, дай похвастать и пофантазировать. А если кто из них когда-то по воле случая оказался в Зоне ночью без укрытия и умудрился выжить, обделавшись лёгким испугом, это ещё не значит, что он настоящий ночной ходок. А настоящих - раз, два, и обчёлся.
И мы трое к ним не относимся. Поэтому даже наш старшой занервничал, когда выяснилось, что придётся встретить темноту в дороге. Что уж говорить о Кактусе и обо мне? В час, когда над Зоной сгущаются сумерки, я всегда испытываю необъяснимое, смешанное чувство. Это и тревога, и угнетённость, и тоска и неизвестно что ещё. Зона и в светлое время суток не вызывает положительных эмоций, а уж на вечерней зорьке, когда заходящее солнце начинает отбрасывать длинные резкие тени, а с востока накатывает фиолетовая мгла… но лучше не думать о плохом. Здесь мысли материальны как нигде больше.
Я и двое моих спутников не рассчитали время и слишком задержались, пытаясь выудить из аномалии редкий для этих мест артефакт. Самое обидное, что артефакт нам так и не достался. Зато достался шанс заночевать в Зоне под открытым небом.
Теперь мы, встревоженные и злые, торопливо шагали по направлению к Кордону, чтобы до утра укрыться в заброшенной деревне вместе с такими же припозднившимися бродягами и с теми, кто обитает там постоянно. Но солнце гасло быстрее, чем нам бы этого хотелось, сумерки сгущались, и вот уже неподалёку жутко завыли слепые собаки, а им утробным звуком ответило непонятно что и непонятно откуда.
Кактус, шедший вторым после меня, стараясь казаться равнодушным, заметил:
- Как-то организовано они перекликаются. Уж не нас ли собрались загнать?
- Может и нас. - Мрачно ответил Колотун, который как всегда замыкал наш маленький строй.
Собаки снова завыли, одновременно с трёх сторон: слева, справа и сзади. Кактус чертыхнулся.
- Точно на нас охотятся! Круг замыкают. Скоро зайдут спереди и… Славка, а как же твои уверения в том, что нас слепцы не тронут?
Ответа от меня Кактус не дождался, и выдвинул предложение:
- Слышьте, люди, надо укрытие искать.
- Где ты его сейчас найдёшь? – голос Колотуна был как всегда невозмутим, - Лучше поторопимся. Псины раскачаются не сразу, дождутся полной темноты.
И мы торопились, пока от заката не осталась лишь багровая полоса на горизонте, а тьма не обступила нас вплотную. Не обменявшись ни словом, мы зажгли фонари и продолжили путь в их неярком свете. Собаки завыли ближе и, судя по звуку, было их много.
На этот раз тишину нарушил Колотун в своей немногословной манере:
- Чуть дальше и вправо железнодорожная насыпь. На ней товарный состав. Можно укрыться в одном из вагонов.
- Ты что, рехнулся? – возмутился Кактус, - Да там внутри такой радиационный фон, что как ночники засветимся!
- Выбора нет. Собак много.
- Отстреляемся!
- В темноте?
- Славка, а ты что молчишь? – обратился ко мне Кактус, надеясь обрести союзника. - Тоже давно радионуклиды полными горстями не загребала?
Я остановилась и приложила палец к губам:
- Тшш!
Оба моих спутника замерли. В наступившей тишине вокруг нас стало отчетливо слышно негромкое поскуливание собак, и даже шорох сухой травы под их лапами. Они больше не выли, и я знала, что это ещё больше настораживает моих друзей. Плохо.
- Пальнём? – шепотом предложил Кактус. В темноте я не увидела, а скорее почувствовала, как рядом поднялось цевьё автомата. Протянув руку, нащупала холодный ствол и надавила, заставляя его опуститься.
- Не надо. Побережём патроны, ещё вся ночь впереди. Колотун, где ты говоришь вагоны?
- На два часа вправо.
Я сменила курс и повела друзей в указанном направлении. Прежде чем мы достигли насыпи, пришлось сделать несколько крюков, обходя попавшиеся на пути аномалии, и это стоило нам лишнего времени, но тут уж ничего не поделаешь – в Зоне прямых дорог не бывает.
Полоса заката над горизонтом превратилась в узенькую ленточку. Собаки подобрались ближе, и теперь нам было слышно их хриплое дыхание.
- Насыпь, - сказала я и остановилась, направив луч фонаря вперёд и вверх. Кактус и Колотун встали рядом.
Насыпь как назло оказалась высокой и крутой, а значит, до конца подъёма мы не узнаем, что нас ждёт наверху. А ждать там могло всякое, от притаившегося мутанта до бандитской засады. Хотя последнее - вряд ли, бандюки редко шатаются по ночам – берегут свои драгоценные шкуры.
- Лезем, - распорядился Колотун, - Славка первая, Кактус, ты рядом со мной.
Я кивнула и начала карабкаться по склону, одной рукой цепляясь за траву, другую с автоматом отставив в сторону. Друзья зашуршали следом. Когда до верха осталось метра полтора, я знаком велела им остановиться и сама замерла, прислушиваясь, не донесутся ли звуки, предупреждающие об опасности впереди. Звуков никаких не было, да я и так уже знала, что на насыпи всё спокойно. Но бережёного Зона бережёт, поэтому я продолжила подъём уже на четвереньках, осознавая, что в таком невыгодном положении, как у нас, оружие не поможет. Если сейчас сверху выпрыгнет какая-нибудь тварь, мы трое в лучшем случае закувыркаемся вниз по склону. А он крутой и твёрдый.
