Приятно тебя общать - [72]

Началась паника, но даже в безумном сумбуре машины останавливались и подбирали с обочины совершенных незнакомцев, увозили из опасной зоны. А на глянцевую площадку, на месте которой только что был кусок района с домами, дворами, деревьями и с таким множеством жильцов, величественно опускалась гладкая асимметричная конструкция, формой напоминавшая расплавленный пластиковый стаканчик. И запахом, кстати, тоже.

Трудно описать, что творилось со мной в тот момент. Я, как зачарованный, уронил телефон и пошёл к кораблю чужих. Они уже высаживались и быстро‑быстро что‑то возводили. Я осторожно приблизился на расстояние крика и, собственно, крикнул. Ноль реакции. Тогда я подошёл ближе. И ещё ближе…»

* * *

— Интересно, в этой тетрадке есть что‑нибудь про сопротивление вторженцам? — задумчиво проговорил Александр Иванович. Его страстью были книги о шпионаже и интригах, предательстве и героизме, трусости и самопожертвовании. Иногда Наташа смотрела на отца и думала, что, если бы современному миру нужны были рыцари, папа с копьём и в доспехах выглядел бы куда естественнее, чем с книгой и в мягком свитере.

— Возможно, есть, но не личный опыт, это уж точно. Насколько я знаю, прадедушка Лёня не участвовал в этих конфликтах, — весомо заявила Катерина Петровна. Она была семейным историком, и в таких вопросах никто не стал бы с ней спорить. Впрочем, с мамой вообще редко кто спорил.

— Ну, а вдруг как двойной агент? — Александр Иванович зажмурился от удовольствия, представив себе такой расклад.

— Почитаем и узнаем, — предложила Наташа.

* * *

«Чужие были вдвое выше меня, похожи на застывшую морскую волну, готовую завернуть свой гребень и обрушиться на берег. Они странным образом одновременно и впитывали, и преломляли свет, отчего вокруг их тел образовывался индиговый ореол. Я закричал снова. Взмахнул руками. С текучей стремительностью один из пришельцев перекатился ко мне — точно как волна — и навис, перебирая гребнем, словно каракатица. В сполохах синего сияния, вроде бы, появлялись более светлые участки, мелькания и проплешины, но в остальном существо зловеще молчало.

Я вытянулся по стойке “смирно” и старался даже не моргать. Не помню, что говорил в тот момент. Помню, что очень хотелось жить. Существо нависало надо мной недолго (со стороны недолго, а так‑то целую вечность), а потом потеряло интерес. Я подумал, что, наверное, не звук заставил его обратить на меня внимание, а движение. Может, эти твари вообще не видят неподвижные объекты?

Махнул рукой. Чужак вернулся. Я попытался жестами повторить изгибы сияния над его гребнем. Получилось не очень, но мои усилия оценили. Инопланетяне столпились вокруг и стали показывать мне праздничную иллюминацию полярного неба, а я как мог, копировал. Лучше всего получалось изображать длинные, медленно тянущиеся прямые лучи в количестве не более двух. В общем, начало контакту было положено».

* * *

— Если бы иллу прилетели при мне, я бы их тыщ‑тыдыщ, та‑дада‑дада! — грозно размахивая руками, протарахтел Никита. Мишаня забурчал, а Никита получил новый подзатыльник от сестры. Ларочка была великим усмирителем, хотя чаще всего проказы затевала именно она. Братец больше языком любил молоть.

Катерина Петровна покачала головой, не отрываясь от вязания, и близнецы притихли, как шкодливые котята.

* * *

«Иллу оказались очень смекалистые. Кстати, слово “иллу” — это не самоназвание, сами‑то они вообще звуков не издают. “Иллу” назывались инопланетные захватчики в популярном канадском сериале, который начали показывать за несколько месяцев до Вторжения. Вторая основная группа чужаков раскатала себе площадку под застройку как раз в Канаде, и Жоресу Джиннису, невольно ставшему, как я, специалистом по связям чужаков с общественностью, это слово первым пришло на ум. Так и повелось. Надо же их как‑то называть.

Я много чего узнал о пришельцах, ведь они меня далеко от себя не отпускают. Сам к ним сунулся — сам виноват. Выяснилось, что общаются иллу при помощи образов, которые возникают в их ореоле в практически недоступном человеческому глазу диапазоне. Впрочем, вскоре я стал видеть эти образы (хотя и не все: слишком быстро они мелькают) и даже отчасти понимать. Похоже, иллу нехило излучают. Я ещё порадовался, что дети у меня уже есть…»

* * *

— Но всё равно он, когда к семье возвращался, немного облучал, — тихо сказала Ларочка.

Мишаня невразумительно поддакнул, остальные закивали. Мама сосредоточенно звякала спицами.

* * *

«…Позже я не раз думал, что соваться к только что севшему инопланетному кораблю и непонятным чужакам следовало бы в защитном костюме, если не скафандре, со всевозможными датчиками и счётчиками, и при малейшем пиканье приборов мчаться оттуда, сверкая пятками. А если костюма нет, то просто пятками сверкать. Но в первую минуту Вторжения такая мысль пришла бы разве что учёным, а мы‑то не учёные. Мы с Жоресом всего лишь обычные люди, настолько смелые или глупые, что полезли знакомиться.

Знакомиться иллу были совсем не прочь, сразу же взяли меня в оборот. Как и Жореса на противоположном бочку уютного шарика. Больше специалистов по связям с людьми чужие не брали: двойка — это их число, два пришельца‑вожака в России и в Канаде, остальные группы равномерно рассыпаны по Земле. Позже я узнал, что на нашу планету прибыло около шести миллионов иллу. Но всё по порядку.