Привязанность - [100]
Как только она припарковалась, разразился дождь — мощный ливень, из тех, что не могут продолжаться долго. Последовали очень громкие раскаты грома, и Джин опустила голову и закрыла глаза, напевая ту песенку, к которой прибегала в грозовые ночи Глэдис, чтобы разогнать страхи Джин.
Запертая в грузовике, она гадала, как теперь живет Глэдис. Как могла она ничего о ней не знать — о Глэдис, столь многие годы бывшей центром ее вселенной? Она сидела во влажной кабине, пережидая самую сильную фазу дождя. В скором времени ветровое стекло запотело, а потом вода начала проникать внутрь, быстрее и быстрее, и танцующие капельки стали заливать Джин, выпадая из кордебалетной линии, протянутой вдоль всей кромки стекла, и весь грузовик грозил распасться на части от сырости, как нечто такое, что Виктория делала в школе из раскрашенных картонок для яиц.
Дождь, дождь, дождь. Джин думала о том скверном промозглом дне в Лондоне незадолго до их переезда на Сен-Жак, когда она встретилась в химчистке с Софи де Вильморен, такой растрепанной и забрызганной грязью. И теперь ее вдруг пронзило очевидное: Софи напоминала ей Вик. Пусть даже С. д. В. была более костлявой, неухоженной, испуганной и вряд ли могла когда-нибудь рассчитывать на помолвку с красавцем-космологом. Она не была подлой; она была всего только чахлым созданием, попавшей в ловушку Рапунцелью — на каких и специализировалась Джин. Затем с такой же внезапной ясностью она поняла, чем именно хочет теперь заняться. Нет, не своей колонкой, в которой могла лишь предлагать неадекватные решения женщинам, которых никогда не встречала. И не только журналистикой более высокого уровня. Нет, это будет нечто менее опосредованное; она вернется под своды закона и воспользуется наконец своей степенью — ведь можешь ты стать бесплатным юридическим консультантом при Комитете содействия женщинам? Но начнет она с Софи, возьмет ее судьбу в свои руки. Как только она не видела раньше этой возможности приносить настоящую пользу?
Джин бросилась к дому, но Марка, к своему разочарованию, там не застала. Она хотела поделиться с ним своим новым замыслом — прежде чем успеет подумать обо всех резонах его не выполнять. На столе лежала записка. Пошел прогуляться по пляжу. В кои-то веки она не прочла это как шифровку об увеселительной вылазке в «Бамбуковый бар»; она ему поверила. Вытершись полотенцем, она уселась прямо за кухонный стол, вооружившись новым желтым бюваром и приставив к банке с медом фотографию Бада. Не вставая со стула с жесткой спинкой, она набросала свою статью из двенадцати абзацев, а когда уже заканчивала, в кухонную дверь вошел Марк. Джин не дала ему перевести дыхание.
— Марк, я тут все думала. О Софи де Вильморен. Ты знаешь, как она все не давала мне покоя, как я тревожилась из-за того, что она отиралась возле Вик. В общем, я все поняла неправильно. Погоди — просто выслушай меня. Знаю, ты скажешь, что это безумный план, но мы должны пригласить ее на Сен-Жак. Подожди, пожалуйста, минутку, прежде чем вступать… — Марк, усаживаясь, выглядел решительно не восторженно, а, напротив, даже встревоженно. — Я говорю совершенно серьезно — и хочу спросить об этом у тебя, только ты немного подумай, прежде чем что-то комментировать. Вик становится взрослой, она находит свою дорогу, и это великолепно. Наша работа выполнена — ну, на сегодня. Она, конечно, вернется, и ничто никогда не заканчивается. Но ты разве не понимаешь? Это уже только детали, мелочи. Мы ей нужны. Софи, я имею в виду. И нужны сейчас. Не думаю, чтобы у нее были какие-нибудь полезные умения, но, может быть, когда эта статься будет опубликована, я смогу спросить Брюса МакГи, не найдет ли он для нее место в этом проекте. Это бы полностью ее восстановило, ты бы посмотрел, что эти ребятки там делают.
Джин встала: она очень устала, но была слишком взволнована, чтобы сидеть.
Тогда заговорил Марк.
— Ты закончила? Не посидеть ли нам на веранде? Солнце уже вышло. Я прихвачу какое-нибудь прохладное питье.
Внезапно она почувствовала, что вот-вот взорвется от зноя.
— Хорошо. Здесь ужасно жарко.
Марк достал из холодильника кувшин чая со льдом. Она уселась в директорское кресло на веранде и смотрела, как он разливает чай, потом начинает расхаживать взад-вперед, а потом отхлебывает, очевидно, собираясь с духом, сам себе заводя.
— С чего начать? Для меня это огромное облечение, что ты взяла другое направление — думаю, мы можем согласиться, что вчера оба встали не с той ноги, — но нам, да, надо поговорить…
Он, казалось, и не собирался садиться. На тот случай, если потребуется спасаться бегством, подумала Джин.
— Я, конечно, ожидал, что рано или поздно это всплывет, — продолжал он, все еще неуверенно, — с тех самых пор, как тебе попалось на глаза то электронное письмо.
Так вот оно что, подумала она. Джиована. Это никогда не кончится. Он знает — ему все известно. Ее тщетная надежда на скорую и безболезненную передышку испарилась. Она старалась ни о чем не думать и вместо этого подтянула под себя ноги, приклеившись к месту. В отдалении она слышала завывание то ли дрели, то ли газонокосилки и тарахтение мотоцикла на дороге внизу.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?