Привкус горечи - [7]

— Потому что Малышка не ест, когда его нет дома.

— Тяв!

Разгневанный мужчина семидесяти с лишним лет:

— Мы с вами понимаем друг друга! Я служил в кавалерии, не знаю, говорил ли я об этом.

— Да, вы говорили.

— Потухший уличный фонарь, — это приглашение для грабителей. Я написал мэру, но он не соизволил мне ответить, поэтому я отдаю это дело в ваши руки. Вы здравомыслящий человек.

— Спасибо.

Жалоба на пропажу велосипеда:

— Ему грош цена, так зачем же его угонять? Вот чего никак не пойму.

— Вы уверены, что в эту ночь муниципальная полиция не чистила улицы? Вам нужно проверить, быть может, они его забрали.

Женщина, чей сосед сверху курит по вечерам, высунувшись из окна:

— Моя терраса служит ему пепельницей. Я как раз постелила там новые коврики, а что будет, если случится пожар?

— Невоспитанность — это страшная вещь, синьора. Скажите ему, что я в курсе всех дел, это должно сработать. Если не поможет, я сам к нему зайду.

Девушка по поводу отстрела кошек:

— Вы же можете что-то сделать.

— Да, но мы уже сделали все, что могли.

— Я просто не могу в это поверить.

— Тем не менее так оно и есть.

Она жила в одном из маленьких домиков, стоящих в ряд вдоль улицы Понте Алла Витториа. Один из ее соседей, она не могла разобрать, кто именно, из окна своей спальни регулярно в упор стрелял из дробовика по бездомным кошкам. «Сразу за нашими маленькими садиками игровая площадка начальной школы! А если он попадет в ребенка? Все, что требуется, — это проверить, у кого на этой улице есть ружье». В участке проверили, и выяснилось, что девушка была единственным человеком на этой улице, не имевшим ружья.

— У них у всех есть официальные лицензии, синьорина. Если бы вы высунулись из окна немного дальше, когда начинается стрельба, возможно, вы смогли бы разобрать, из какого дома она ведется. Иначе...

— Вчера он подстрелил двух. Одна умерла, а у другой позвоночник изрешечен дробью. Я нашла ее и принесла домой, но она парализована, и я знаю, мне придется усыпить ее.

Еще одна кошка. На этот раз потерявшаяся:

— Не привыкла еще, понимаете. Они долго привыкают к новому дому, вы же знаете? Должно быть, она перелезла через стену в сады Боболи. Это ведь как раз ваш участок, я подумала, оставлю вам фотографию... У нее черное пятнышко на лапке, вы ее ни с какой другой кошкой не спутаете. Наверняка ваши люди патрулируют сады.

— Нет-нет, они этим не занимаются. Покажите фотографию одному из садовников, они дважды в день кормят всех кошек, я уверен, они вам ее найдут.

Следующий посетитель жестами объяснил, что у него украли фотоаппарат:

— Sprechen Sie Deutsch? ^[1]

— Лоренцини! — закричал инспектор.

Когда в половине шестого он открыл окна и ставни и выключил свет, он мог поздравить себя, словно в этот вечер он погасил давний долг. Осталось, правда, странное ощущение, будто он забыл что-то, обещал куда-то зайти и забыл. Позднее, когда он заполнял график дежурств на завтра, эта мысль все еще изводила его. Закончив писать, инспектор вспомнил: женщина с открыткой! Это не срочно, но он обещал ей зайти на этой неделе. Если он не придет, она поймет, что его уверения были лживы, и испугается еще больше. Он встал, снял пиджак с вешалки. В это время зазвонил телефон. Капитан Маэстренжело из полицейского управления.

— Совершено ограбление на вилле Л'Уливето, принадлежащей сэру Кристоферу Роутсли, это сразу за площадью Микеланджело... Это ваша территория. Полагаю, ничего серьезного, но вам надо туда съездить. Я заеду за вами через десять минут. Вы можете уйти, у вас нет сейчас срочных дел?

— Нет-нет.

Инспектор застегнул пиджак и заглянул в дверь дежурной комнаты:

— Лоренцини!

— Инспектор?

— Я должен уехать. Если что, можешь связаться со мной в машине капитана Маэстренжело. Мелкая кража. Ничего интересного.

Лоренцини взглянул на него недоверчиво:

— Когда это было, чтобы капитан поднимал задницу из-за кражи — мелкой или крупной?

— О, важный иностранец. Полагаю, нужно произвести впечатление.

— Хм...

— Ты бы доделал график дежурств.

Запирая за собой дверь и тяжело спускаясь по лестнице прямо в обжигающее пекло внешнего мира, инспектор подумал, что даже необходимость произвести впечатление на важного иностранца не объясняет намерение капитана съездить на место происшествия. Быть может, личная услуга, но капитан...

Когда инспектор вышел из здания и ступил на гравий, по-прежнему палящее солнце и накопленный за день жар, пышущий от стен палаццо Питти, одолели его и расплавили все мысли кроме одной — где бы укрыться. Он полез в карман за носовым платком и темными очками и спрятался от жгучих лучей в закипающей от жары тени.

Глава третья

Было жарко и тихо. В такую жару даже птицы не поют. И только равномерное стрекотание сверчков подчеркивало тишину. Капитан Маэстренжело и инспектор ждали у маленькой двери слева, следуя указаниям привратника, который открыл ворота для машины и указал дорогу вдоль кипарисовой аллеи. Как в большинстве загородных дворцов Медичи, лестница двумя полукружиями поднималась к входу на второй этаж. Эта вилла была построена семьей банкиров, пожалуй, не менее славных, чем Медичи. Капитан устремил взгляд вверх на балюстраду, где на фоне бледного затянутого дымкой неба вырисовывались статуи и вазоны. Инспектор смотрел вниз направо на грязное зеленовато-желтое облако, укрывавшее город. Невозможно было не почувствовать жалость к лежащей там Флоренции, прекрасной и беззащитной, задыхающейся в дыму и покрытой копотью.