Прививка от любви - [35]

Я невольно усмехнулась. Столпившиеся зрители расступились, пропуская седобородого, явившегося с подмогой. Та, впрочем, особо не понадобилась: видно, старик тут пользовался большим авторитетом, так как когда он огрел громилу палкой по загривку, тот дёрнулся было, но, увидев, в чьих руках палка, отступил. Пришедшие со стариком парни подняли на ноги изрядно помятого Матея.

— Опять? — кипящим голосом осведомился у него седобородый. — Сколько раз тебя учат — и всё без толку?

— Мамой клянусь, не я это начал!

— Да, конечно, всегда не ты начинаешь! Не надоело тебе чужих баб лапать?!

— Да ничья она! — взорвался Матей. — Если б этот не вылез…

— Ага, ага, баба ничья, и потому за неё мужики вступаются? Вот что, мил друг, посиди-ка ты в камере до утра, охолони маленько. А с Даниэлом я сам объяснюсь, — и старик, больше не слушая возмущенных протестов Матея, махнул рукой своим помощникам, которые и поволокли незадачливого охранника куда-то прочь.

Представление было окончено, и зрители вернулись к своим делам. Упавший стол подняли, металлическую, а потому уцелевшую посуду вернули на место. Старик тоже ушёл, кивнув Фредерику на прощание. И мы, можно сказать, остались со Свеннисеном вдвоём. Он усмехнулся чему-то, подошёл к стойке, взял одну из оставленных Матеем кружек и отпил.

— Не хотите? — он кивнул мне на вторую кружку. — Что добру пропадать.

А почему бы и нет, собственно? Я взяла вторую кружку. А что, вполне пристойный разбавленный спирт, с сахаром и добавкой каких-то ароматизаторов.

— А что, Матей часто в такие истории попадает? Странно, что его сразу назначили виновным, даже не разобравшись.

— Случается, — кивнул Фредерик. — Он известный юбочник. Бывает, что оброгаченные им лезут в драку, хотя обычно не на людях. Я, как вас увидел, сразу местному старшине сказал: так, знаю я этого парня и эту девушку, сейчас будут неприятности.

Я снова усмехнулась. Права была Альма, зря я её тогда не послушала. Её братцу, чтобы постоять за себя… или за другого, не нужно быть силачом или мастером рукопашной. Не хватает собственных сил — он найдёт того, кто ввяжется в драку вместо него. Я не слишком люблю манипуляторов и даже втайне побаиваюсь их. Я знаю, что делать, если на меня кто-то попрёт, размахивая ножом или пистолетом, но я не знаю, смогу ли я справиться с тем, кто заставляет других плясать под свою дудку, не давая формального повода его убить или хотя бы засветить ему в глаз, даже если разгадаешь его уловки. Но одновременно такие люди вызывают у меня какое-то нездоровое влечение. Что происходит в голове у человека, видящего в мозгах других людей кнопки, на которые можно нажать, чтоб добиться нужного результата? И теперь я смотрела на Фредерика Свеннисена с любопытством.

— Я должен попросить прощения, — вдруг сказал он.

— За что?

— За то, что нарушаю вашу просьбу больше с вами не общаться.

— Э… — я лихорадочно перебрала в памяти события последних дней. — А я вас просила?

— В тот вечер, когда вы на меня прикрикнули, помните?

— О, — снова я пришла в замешательство. — Ну, я же извинилась.

— За тон — да. Но сама просьба была недвусмысленна.

— Ну… — собственно, не общение как таковое было мне неприятно, а все эти неуклюжие, напоказ, знаки внимания, но как сказать это своему работодателю прямо? — В принципе, если вы хотите просто поговорить, я ничего не имею против. Но только поговорить! Не надо пытаться за мной ухаживать.

— Боюсь, что мне будет трудно определить, где простой знак внимания с вашей точки зрения перерастает в ухаживание. Так что вы мне просто говорите, что вам не нравится, хорошо? Не стоит тянуть до последнего, чтобы потом сорваться.

— Ладно, договорились, — кивнула я.

— Ну и, раз так… Вы не будете против, если я приглашу вас на ужин?

Я невольно рассмеялась:

— Вы неисправимы!

— Есть такое дело, — он с покаянным вздохом развёл руками. — Не могу заставить себя общаться с голодными женщинами.

— Вообще-то мы уже перекусили в машине, помните?

— Так то просто перекусили. Конечно, тут ресторана с натуральным мясом не найдёшь, но вон там продают вполне пристойные бургеры. И пиво. Любите пиво?

— Не очень. Да и мешать не хочется.

— Тогда можно попросить просто воды или чая. Так составите мне компанию?

— Ладно уж, — кивнула я. — Ведите.

Бургеры и правда оказались неплохи, хотя и с отчётливым химическим привкусом. Но его почти маскировал в меру острый соус, так что придираться не хотелось. С некоторым удивлением я вдруг обнаружила, что мы болтаем как старые приятели: я объясняю ему тонкости устройства гладиаторских боёв, а он пересказывает мне свежий детектив. Былые раздражение, опасения, подозрения, которые я к нему питала, куда-то испарились, и я просто получала удовольствие от хорошей беседы. Тем более, что бы там Фредерик ни говорил, он отлично держал себя в рамках, не делая ничего такого, за что мне захотелось бы его одёрнуть. Договорить за едой мы не успели, и он пошёл меня провожать до места ночлега. Хотя, конечно, дело было в том, что и сам ночевал там же. И только у самой наружной лестницы, ведущей на второй ярус «этажерки», когда мы остановились, и я уже собиралась сказать что-нибудь прощальное, он вдруг произнёс: