— Девушка! Девушка! Вам плохо?
Я моргнула — раз, другой, третий. Смазанные пятна, покачивающиеся у меня перед глазами, сложились в лицо наклонившейся ко мне старушки в вязаном беретике.
— А? — сказала я.
— Вам плохо? Может, помочь чем-нибудь?
Она попыталась похлопать меня по щеке, и я мотнула головой, уворачиваясь.
— Да она, похоже, пьяная, — недовольно сказал стоящий рядом пожилой мужчина в тёмной куртке.
Честно говоря, я и сама не была уверена, что не пьяна. Хотя бы потому, что совершенно не помнила, как здесь оказалась, и даже представления не имела, где это «здесь». Вдруг осознав, что мне холодно, я обхватила себя руками и огляделась. Я сидела на скамейке в каком-то дворе. С трёх сторон двор окружал старый кирпичный пятиэтажный дом в виде буквы «п», с четвертой виднелась тихая улица с редкими прохожими. Двор был засажен деревьями, по осеннему времени голыми, посредине возвышалась яркая, замысловато выгнутая детская горка.
— Что случилось? — спросила я. Это было похоже на внезапное пробуждение ото сна. Вот только нет у меня обыкновения засыпать на скамейках в чужих дворах, в тонкой блузке не по погоде.
— Да откуда ж мне знать, милая? — старушка развела руками. — Вы тут сидите, совсем раздетая, и не отзываетесь. Я и подумала, не случилось ли чего.
Я снова огляделась. Похоже, я сидела тут довольно давно, так как успела изрядно продрогнуть. И теперь зубы застучали.
— Она, наверно, здесь живёт, — предположил мужчина. — Вот и выскочила голышом, почитай.
— Я здесь не живу, — возразила я. — Я… какая это улица?
— Вятская, — хмыкнул мужчина.
— Мы же сюда ехали вместе с Максом, — в голове наконец начало что-то проясняться, давая надежду на восстановление цепочки событий. — Мы ехали к Пет… э… в гости, а потом… Эй, а где моя сумка?
Сумки не было. Ни рядом на сиденье, ни под скамейкой, ни где-либо ещё в пределах видимости. Я в полной растерянности сунула руки сначала в передние карманы джинсов, потом в задние, потом зачем-то провела ладонями по бокам, словно обыскивая сама себя. Бесполезно, сумка исчезла со всем своим содержимым. Ни ключей, ни смартфона, ни карточек с кошельком.
— Что, пропала? — сочувственно спросил мужчина. — Вот что бывает, если спать на улице.
— Я не спала! — почему-то его слова меня задели. — Мы вышли из машины, а потом… Вы тут нигде рядом высокого мужчину не видели?
Мои собеседники дружно покачали головами. Я взялась за виски, но сколько я ни терзала свою память, всё было тщетно.
— Нет, — наконец сдалась я, — ничего не помню.
— Ну, ясно, — кивнул мужчина. — Брызнули в лицо из баллончика, отобрали сумку и верхнюю одежду сняли. У меня так же приятеля обокрали. Спасибо, вас хоть до лавочки довели.
— Что делается! — старушка всплеснула руками. — Совсем стыд и совесть потеряли. Средь бела дня!
Я снова обхватила себя руками и погладила плечи, пытаясь хоть немного согреться. Зубы стучали всё сильнее.
— Вы, девушка, этого своего Макса хорошо запомнили? — спросил мужчина. — Идите в милицию, пишите заявление. То бишь в полицию, сейчас так говорят.
— Так вы что, думаете, что это… он? — от изумления я даже на какой-то миг перестала дрожать. — Нет. Он не мог.
— Э, все они не могут. А воры откуда-то берутся.
Я промолчала, не став уточнять, что Макса я вообще-то знаю много лет, и уж кто-кто, а он-то точно чужие куртки тырить не станет.
— Может, вам кофточку какую-нибудь вынести? — участливо предложила старушка.
— Или телефон одолжить? — добавил мужчина. — Есть кому позвонить-то?
— Есть, — я протянула руку за поданным им мобильником. — Спасибо.
На мгновение задумавшись, я набрала номер Макса. Папу с мамой волновать не хотелось, так что пусть Макс меня отсюда заберёт, а заодно объяснит, как получилось, что он меня потерял. Ответил он быстро.
— Э, привет. Это я.
— Я узнал, — жизнерадостно отозвался Макс. — С другого номера звонишь?
— Ну, в общем, да. Я тут… такое дело… ты можешь за мной приехать? Я на Вятской улице, у дома… — я обернулась к хозяину телефона. — Какой тут номер?
— Пять.
— У пятого дома, во дворе. Там ещё горка детская, не ошибёшься.
— На Вятской? Что-то с Петром Викторовичем? Какие-то осложнения?
— Нет, с ним всё в порядке. Просто приезжай.
Секунду или две Макс молчал, и я прислушивалась к его молчанию, тихонько свирепея. Ну, если он сейчас скажет, что не хочет возвращаться на ночь глядя…
— Ладно, — произнёс в трубке Макс, и у меня отлегло от сердца. — Буду через полчаса, если нигде не застряну.
— Спасибо, ты настоящий джентльмен.
— Не за что покамест, — по голосу чувствовалось, что он улыбается. — Не уходи никуда.
— Не уйду.
Телефон вернулся к хозяину, и сердобольная старушка спросила, не открыть ли мне подъезд погреться, пока я жду. Я с облегчением согласилась. Через окно лестничной клетки я видела, как они с мужчиной уходят, обмениваясь на ходу впечатлениями. Потом я некоторое время наблюдала за женщиной, выведшей на прогулку собаку явно нечистых кровей. И тут меня стукнуло пониманием.
Свет за окном не походил на вечерний. Скорее уж на утренний, а ведь мы с Максом поехали к Петру Викторовичу вечером, почти в сумерках. Так что сейчас уже должно было как минимум начать темнеть.
