— Что значит — бежали? — Сарнан, глава славного города Мирна, возмущенно воззрился на младшего брата.
— А то и значит, — на Саэла его взгляд не произвел никакого впечатления, — Начали мы трупы считать, глядим — их слишком мало. Ушлые оказались, пока общая свалка шла, вырвались и утекли.
— И много?
— Что-то около семи десятков, сейчас выясняем.
Сарнан поднялся из-за стола и подошёл к окну. Свой пост он занимал уже не первый год, но сейчас неприятность случилась в его личном хозяйстве, родовом поместье, которое он не так давно расширил. Дела шли в гору, благосостояние росло — и вот на тебе…
— Знаешь, — Саэл, исправно выполнявший обязанности управляющего в имении брата, прошёл к столу и уселся в кресло, — сдается мне, что эту заваруху они затеяли именно затем, чтобы уйти под шумок.
— С чего ты взял?
— А с того. Знаешь, кто в основном ушёл-то?
— Кто?
— А те, кого ты три года назад купил. На большой ярмарке, помнишь?
Сарнан помнил. Три года назад он прикупил солидный кусок соседского имения, пущенного с молотка после того, как его хозяин был казнен по обвинению в государственной измене. Хозяйство значительно расширилось, и потребовались новые рабочие руки.
— Говорил я тебе тогда — тех настаров купи. А не этих бывших вояк.
— Те тоже были вояки, — отмахнулся Сарнан.
— Но они не местные.
— Думаешь, родичи рискнут принять беглых? Они же не полные идиоты.
— Принять не рискнут, но вот помочь вполне могут. Дадут деньжат, лошадей — и ищи ветра в поле. Так что начинай подсчитывать убытки — придётся тебе разориться на новых рабов.
— Новых так и так придётся покупать. А эти… Нет, я ещё возмещу себе часть убытков — продам мерзавцев в каменоломни! — глава резко отвернулся от окна и пристукнул ладонью по столу. — Не ценят, сволочи, хорошего обращения, так будет им плохое. Возьми собак. Далеко они уйти не могли.
— У меня людей нет, — хмуро сказал Саэл. — Мы же не только рабов, мы и охраны недосчитались. А все, кто уцелел, в бараках, охраняют оставшихся.
— Я по городу клич кину. Пообещаем награду за каждого пойманного.
— Быть тебе в накладе, — подытожил Саэл.
Гора Вастас подставляла уже склоняющемуся к закату солнцу свою зеленую мохнатую спину. Местами её шкуру разрывали проплешины, на которых белели стены домов — кое-кто из жителей ближайшего города Кимны выбрал Вастас для постройки загородных усадеб. Лес на склонах пересекало множество тропинок и дорожек — в прежние спокойные времена гора была излюбленным местом пикников и увеселительных прогулок. Выше деревья редели, и двуглавая вершина горы была голой и каменистой. У подножия Вастаса леса в свою очередь уступали место виноградникам, полям и пастбищам. Залитая солнечным светом дорога пробегала между квадратами желтеющей пшеницы, слегка сужаясь, ныряла под своды Вастасского леса, касалась нескольких усадеб на склонах и, истончаясь до совсем уж малозаметной тропки, достигала вершины. Она была совершенно пустой, да и не удивительно — летом, в разгар дня, праздношатающихся немного. Работники — на полях и пастбищах, хозяева — кто в тенёчке дремлет, кто тоже делом занят, торговцам же здесь делать особо нечего. Впрочем, торговцы сейчас ездят большими караванами, иначе — опасно…
Плотный коренастый человек оторвался от созерцания идиллической картины и обернулся к своим товарищам. С уступа, на котором они расположились, открывался прекрасный вид и на пробегавшую внизу дорогу, и на равнину под горой, но товарищей коренастого, похоже, пейзажи не волновали. Большинство из них просто дремали, растянувшись на травке или прислонившись к стволам деревьев.
— Эй, — окликнул коренастый одного из них, рослого мускулистого мужчину с обильно испятнавшей темную шевелюру сединой, хотя лицо его отнюдь не казалось старым, — не торопится что-то наш бывший хозяин.
— А чего ему торопиться? — лениво отозвался тот, не открывая глаз. — Мы же под вечер ушли. Пока поняли, что случилось, пока оружие раздали, пока сами собирались… Наверняка решили погоню до утра отложить.
— Так ведь с утра уже сколько времени прошло!
— Ну, значит, скоро будут.
— Не паникуй, Тархи, — добавил ещё один, кудрявый парень, казавшийся моложе остальных, — явятся, никуда не денутся. А не явятся, нам же лучше.
— Я не паникую, — махнул рукой Тархи, — оружия вот маловато только…
— Скажи спасибо, что хоть столько есть, — седой сел, взял лежащий рядом меч и провел пальцем по лезвию. — Не мог Кастим сразу много заказать, сам понимаешь. И так уж всё, что можно, собрали…
— Зато луков в избытке, — добавил молодой.
— Да, луков много, — согласился седой. — Их коэнцы всё же не отбирали. Так что стрелами их, а потом — за мечи и дубины. Справимся. Эти горожане ничего страшнее кухонного ножа отродясь в руках не держали.
— А ты как думаешь? — спросил молодой у четвертого, тонкого и гибкого, как хлыст.
— Да так же, как и вы, — четвертый открыл глаза, показавшиеся очень большими на его худом лице. — Хороший меч, кстати говоря, — он кивнул на клинок в руках у седого. — Это ведь Скимурни ковал?
— Да. Причём отец.
— Ого! И не жаль было твоему Кастиму с ним расставаться?
— Он понимает, что мне меч нужнее, — седой нахмурился, глядя на большеглазого, рядом с которым на траве тоже лежал меч. — Так, Гирхарт, вставай и бери оружие. Разомнёмся немного.
