Привет, викинги! - [108]

Стягивая промокший рукав, я замечаю припухлость на правой руке, которая движется и растет, когда я сгибаю руку в локте. Сперва я думаю, что это очередной синяк от того, что я несколько часов натыкалась на деревья и падала на землю, либо повреждение, полученное, когда я изображала упадок сил после забега[45]. Но потом я замечаю такую же штуку у себя на левой руке.

Неужели это?.. У меня что, теперь БИЦЕПСЫ?![46]

В удивлении и восторге я напрягаю и расслабляю эти свои необычные приобретения.

Теперь и у меня есть оружие! Мускулы! Мои собственные! Выкуси, Мишель Обама…

После этого я быстро скидываю одежду, желая проверить, не появились ли у меня еще мышцы. (Не появились. Но все же это забавно возбуждает…)

Вот я, мир! Нагая! Наслаждаюсь воздухом у задницы! Ветерком на сосках! Своими собственными БИЦЕПСАМИ! Я викинг! Слушайте, как я кричу!

Потом я сбавляю обороты, переключаюсь на окружение и слышу, как Триша рассказывает всем о том, как она снималась в серии видео про натуристов.

– Классный ролик вышел на Коста-дель-Соль, – вспоминает она. – Отрывки до сих пор можно найти на YouTube. Хотя, когда ты повидала столько голых тел, ты понимаешь, что твое никого не интересует. Тем грустнее…

Раньше я не задумывалась об этом в таком ключе, но теперь, рядом с сауной, осознаю, что полностью расслаблена. «Инге права, – думаю я. – Обнажение в каком-то смысле раскрепощает». В окружении четырех других обнаженных тел, каждое из которых движется и колеблется по-своему, легче обрести чувство перспективы. Подумать только, как далеко мы зашли! Я с нежностью оглядываю всю нашу группу.

Освещение в сауне скудное, никаких бархатных полотенец тут не видно, и уж точно нет «музыки китов». Но я нисколько не расстраиваюсь – я даже наслаждаюсь собой.

– Жарко… – бормочет Мелисса, и мы, часто моргая, рассаживаемся по деревянным скамьям.

– Расслабьтесь, – советует нам Инге. – Жара заставляет вас замедлиться.

Она плещет воду из ковша на печку, отчего поднимаются клубы пара, а у меня создается ощущение, будто меня варят заживо.

– Только не забывайте побольше пить, – добавляет она.

Я замечаю в дальнем углу постройки железный куб.

– Это там вода? – спрашиваю я.

Инге поднимает крышку, показывая аккуратный ряд бутылок, блестящих от холодных капелек конденсата.

– Лучше, чем вода. Пиво!

Меня мучает такая жажда, что я готова выпить что угодно, поэтому с благодарностью беру бутылку. Через несколько минут мои мышцы – и мое сознание – приятно расслабляются.

И я дышу…

Я повторяю это, пока меня не охватывает чудесная безмятежность. Я словно родилась заново, в более мягком и приятном мире. Вокруг меня как будто роятся воспоминания и эмоции, которые были прочно заперты на протяжении десятилетий, а теперь они «возвращаются домой».

Я вспоминаю то время, когда я плакала столько, что меня начинало тошнить.

И я дышу…

Я вспоминаю ночь, когда пила, но не чувствовала опьянения.

И я дышу…

Я вспоминаю лето, когда мое сердце разбил студент по обмену из Франции.

Дышу…

Я вспоминаю, как родилась Шарлотта. И Томас. Даже тот день, когда мама с папой привезли Мелиссу из больницы.

Дом теперь меня не страшит, я это вижу – и это теперь не просто строение. Он внутри нас. И всегда был там. Мне кажется, что сейчас я наконец-то вернулась домой в свое тело. К себе самой.

Я понимаю, что плачу: по лицу скатываются огромные жирные слезы счастья вперемешку с потом. Не говоря ни слова, Мелисса придвигается ближе и берет меня под руку. Я смотрю на нее и говорю одними губами:

– Все нормально.

Инге выливает еще один черпак на шипящую печь, а потом – когда я почти уверена, что у меня вот-вот сгорят веки – нас выводят на холодный вечерний воздух, подводят к причалу и говорят прыгать.

Неделю назад это привело бы меня в ужас. Но после эпического приключения прошлой ночи и спустя семь этапов посвящения в викинги погружение в ледяное Северное море кажется пустяком.

Первой прыгает Инге, за ней Триша, потом Марго – она вполне благоразумно предпочитает погрузиться в воду, держась за основание пирса, чтобы не рисковать утонуть в третий раз за сутки. Мы с Мелиссой вместе забегаем в море с разбега, и когда мои пальцы ног касаются воды, я невольно вскрикиваю. Наше барахтанье сопровождается истерическим смехом, после чего мы бредем обратно, растирая побагровевшую от холода кожу.

После очередного сеанса в сауне процесс повторяется, а на третий раз морская вода уже даже не кажется холодной.

Мы вместе поддерживаем Марго и в совершенно неэлегантном синхронизированном движении отрываем ее от деревянной опоры и увлекаем в открытое море. А потом просто держимся на поверхности, как парящие на ветру листья или животные, которые наконец-то обрели свой настоящий дом.

Мы выходим на берег вместе под лунным светом; превратившиеся в бабочек переродившиеся куколки.

И тут появляются березовые прутья.

– Ого! – не могу сдержать я восклицания, и даже Мелисса выражает некоторое удивление.

– Порка делает кожу мягче, – объясняет Инге, размахивая самодельной розгой.

– Я пользуюсь отшелушивающими перчатками для душа, – с тревогой в голосе говорит Марго. – Они не подойдут?