Привет с того света - [12]

- Позвольте, одну реплику по существу вопроса? - поднял руку Дмитрий Иванович.

- Конечно, конечно, - резко ударил "по тормозам" Константин Андреевич.

- Я хотел только заметить, что если кто-то думает, что на необитаемом острове - неограниченная свобода, то он жестоко ошибается. Необитаемый остров - тюрьма, ограниченная размерами острова.

- Костя нарисовал довольно мрачную картину. Хотя во многом - правдивую. Но не все так безнадежно. И работу находят, и детей рожают, и развлекаются. Это то же есть, - воспользовалась паузой Марта.

- Но, дорогая, это такой мизерный процент, который не может отражать объективного положения. Или ты не согласна с тем, что представленный мною образ безработного типичен?

- Я не отрицаю того, что есть люди, которые, именно, так воспринимают эмиграцию. Но немало таких, кто относится к своему положению по другому, менее чувствительно и более рационально. Они исходят из принципа сравнения своего прежнего уровня благосостояния и того, которое получили в Германии.

- Но это же некорректное сравнение! Можно быть богачом по отношению к московскому "бомжу", и быть бедняком в сравнении с обычным немецким бюргером. Другое дело, "наш" человек непритязателен и довольствуется малым. Он, действительно, более или менее сносно переносит отсутствие денег. Но сколько сил ему приходиться тратить, чтоб ослабить натиск ностальгии? Для многих явилось откровением, что родной язык, оказывается, гораздо больше определяет национальную принадлежность, чем запись в паспорте.

- Зато наши дети будут полноправными немцами! И будут жить в нормальной стране! - подвела черту Марта, не задерживаясь на "неудобных" вопросах.

- Вот и прекрасно, - поддержал ее Дмитрий Иванович. Он откупорил бутылку водки и водил ею над столом, как миноискателем.

- Костя! Ты на прежних позициях непогрешимого трезвенника?

- Увы! Дмитрий Иванович! По-прежнему.

- А Вы, Марта?

- Я - не против. Только чуть-чуть.

- Надо ли этот вопрос задавать Вам? Впрочем, я его уже задал, обернулся он к Филимонову.

Сергей Павлович "закосел" быстро, как это и происходит, обычно, если пить с утра, на второй день после принятия лишней дозы. Константин Андреевич вызывал неприязнь. Умный, расчетливый, успешный, довольный собой. В этом безукоризненном костюме, при галстуке. Ко всему прочему - трезвенник. Все вот в Германии перебиваются кое-как, от ностальгии мучаются, а он - "на белом коне", победитель! Ничто ему, видите ли, не мешает наслаждаться немецкой точностью, аккуратностью, сервисом. "Натуральный сноб", - заключил Филимонов.

- Константин Андреевич! Как Вы относитесь к критике в собственный адрес? Вас когда-нибудь критикуют? - спросил он, как то, безотчетно.

- Естественно. Вот типичная ситуация. К Вам, мило улыбаясь, обращается кто-то: "Вы не обидитесь, если я Вас немного покритикую?" Какая, обычно, реакция? "Конечно, конечно, покритикуйте меня, пожалуйста!" И с таким видом, будто Вас чем-то очень обрадовали. Смотрите, мол, я для критики открыт со всех сторон, вот он, какой я! У меня на этот счет несколько другое мнение. Потому, иногда, на подобный вопрос могу ответить и отрицательно. Поясню. Критика - это право. Но не то право, которым обладает избиратель; а то, каким владеет, например, судья т.е. право авторитетно и ответственно решать вопрос. И профессионально. Декларативные заявления, никак не мотивированные, вряд-ли, могут претендовать на то, чтоб их признали за критику в полном смысле. Другое дело, если я вижу, что критикующий прекрасно понимает предмет (тут не перепутаешь) и осознает ввиду своего профессионализма право на критику. Тогда хоть и без радости ( а чему, собственно, радоваться?), но с искренним любопытством готов его выслушать. Как правило, такая критика очень конкретна, точна и убедительна, а потому исключительна полезна. Можно ли обижаться в таком случае? А, может, наоборот - быть благодарным судьбе, что она оказалась так благосклонна и ты получил эту порцию критики? А мог и не получить...И по-прежнему не знать, что... Вот, примерно, так я отношусь к критике.

- И в Бога, Вы, конечно, верите?

- Конечно, верю!

- И Вам нравится Феллини, Тарковский и Сокуров?

- Совершенно верно!

- И "Черный квадрат" Малевича Вы считаете достижением искусства?

- Несомненно!

- И, пожалуй, одной из великих исторических фигур считаете Герострата?

- Герострата? - изумился Константин Андреевич, - А причем тут Герострат?

- Извините! Это я так, к слову. Герострат, тут, действительно, не причем!

- Сергей Павлович! Костю врасплох застать трудно. Он "калач" тертый! Скажите лучше, отчего Вы вчера так ополчились против человечества? Чем человечество провинилось перед Вами? - как всегда, добродушно и не обидно, спросил Дмитрий Иванович.

- Встретил я одного престранного субъекта, - неуверенно начал Филимонов, - И состоялся между нами довольно любопытный диалог.

Он намеревался рассказать о случившемся со всеми подробностями, опустив лишь свое радостное признание в каждодневном воровстве. Но, вдруг, вся эта итория показалась ему скучной и неинтересной. Пропало всякое желание говорить.