Привет, меня зовут Лон. Я вам нравлюсь? Реальная история девушки из Таиланда - [12]

.

В Бангкоке, Паттайе, на Пхукете, в Кох Самуи и Чиангмае клиентов-туристов стремятся обслужить около тридцати тысяч тайских девушек. На Филиппинах, в Индонезии и Камбодже таких еще десятки тысяч; и это только те, кому «повезло» встречаться с иностранцами, а не с местными мужчинами. В борделях Таиланда работает около четырехсот тысяч проституток. В других странах Юго-Восточной Азии миллионы женщин встречаются с местными мужчинами за «карманные деньги» или просто за выплату семейных долгов с огромными процентами. Родители могут получать от пятисот до пяти тысяч батов за то, что дочери работают проститутками в течение нескольких месяцев или намного дольше – иногда до самого конца их короткой и трагической жизни. Мне невероятно повезло, что меня не постигла такая судьба.

«Термы»

«Термы» – точь-в-точь дрянной бар из какого-нибудь американского фильма. Он не похож на типичные бары, какие встречаются в США или Европе. Одно из отличий – очень низкие потолки, высотой всего двести сорок четыре сантиметра. Поскольку мой рост – сто сорок пять сантиметров, для меня это не проблема, но сигаретный дым висит здесь ниже, чем в гоу-гоу клубе. И туристы, и тайские бар-герлс много курят. От дыма тошнит и мутится в голове. В Убоне девушки не курили, но в Бангкоке они начинали курить. В «Термах» было полным-полно привлекательных, юных, сексуальных женщин, в основном уроженок Исана, – женщин, которые приходили сюда с единственной целью: подцепить мужчин-туристов.

«Термы» можно назвать баром «для полуночников». Массажный салон на втором этаже открыт с полудня до полуночи. Когда он закрывается, в баре становится людно. Потом, около двух ночи, когда перестают работать местные гоу-гоу, многие танцовщицы приходят сюда, чтобы найти партнера на ночь – туриста или экспата[3]. Делали это и мои подруги. Все они работали танцовщицами в клубе гоу-гоу с семи вечера до двух ночи, и если их не забирал какой-нибудь турист, они шли искать клиентов в «Термы».

Впервые оказавшись в «Термах», я наблюдала, как девушки ловят взгляд мужчины, стеснительно улыбаются ему, медленно, но настойчиво приближаются почти вплотную, скрещивают стройные ноги, чтобы продемонстрировать свои красивые бедра. То же самое происходило и в гоу-гоу, с той разницей, что в «Термах» я не работала – по крайней мере, уборщицей. Я приходила сюда повеселиться и почувствовать мужское внимание, но не шла по стопам моих исанских сестер. Каждый вечер я с нетерпением ждала окончания смены, чтобы отправиться в «Термы». В Убоне не было ничего похожего на такое заведение.

Зачем милым юным созданиям ходить в такие места? Причина проста: эти девушки – продукт азиатской нищеты. Их поведение – прямой результат низкой ценности женщины в Таиланде и во всей Юго-Восточной Азии. Даже сейчас, в XXI веке, «в Бангкоке ежедневно бросают шесть младенцев женского пола». В моем случае более чем достаточной мотивацией были бедность моей семьи и потребность вновь завоевать любовь родственников.

Кого может заинтересовать 14-летняя девочка ростом сто сорок пять сантиметров и весом тридцать четыре килограмма? Мой первый клиент. Продажа девственности

Как-то раз, когда я проработала в гоу-гоу уборщицей уже около месяца, к нам пришел мужчина, который искал юную девственницу. «Молоденькая нетронутая девочка» – так звучало его условие, и он называл сумму, выходящую за рамки моего воображения. Позже я узнала, что это был далеко не единственный мужчина, который приехал в Таиланд на поиски такого ребенка.

Мама-сан[4] спросила, интересует ли меня это предложение. Секс с ним принес бы мне тридцать тысяч батов. Из этой суммы мама-сан должна была получить шесть тысяч. Я, не задумываясь, согласилась, и она договорилась о продаже моей девственности. Мне было всего четырнадцать лет. Гость представился как Ганс, сказал, что он швейцарец и ему тридцать пять лет, хотя на фотографии, которую он мне подарил, кажется, что ему ближе к пятидесяти.

Я почти не говорила по-английски и не участвовала в торге. Единственным моим ответом было «кха», или «да» по-тайски. Он заплатил мама-сан за мою невинность. Я в жизни не видела столько денег, и они могли принадлежать моей семье!

Мое сердце пело от радости, предвкушая получение денег, и дрожало от страха перед тем, чтó мне предстояло сделать, чтобы заработать их. Я ни разу даже за руки с мальчиком не держалась: в тайской глубинке на такое смотрят косо. Бывало, что парня с девушкой заставляли пожениться, если их заставали просто невинно прикасающимися друг к другу. Теперь же мне предстояло заняться сексом с фарангом, которого я впервые видела. Он был ростом около ста восьмидесяти сантиметров – почти на сорок сантиметров выше меня. Я была перепугана, но сделала бы что угодно за эти деньги.

Мы вышли из гоу-гоу в Патпонге и поехали на такси в его отель по адресу: 26 сои, Сукхумвит-роуд. Таксист и бровью не повел, сажая в машину взрослого фаранга, державшего за руку миниатюрную 14-летнюю девочку, которая выглядела еще моложе. Он точно знал, почему мы вместе и чем собираемся заняться. И все же мы были очень странной парой – высокий светлокожий европеец и маленькая девочка с бронзовой кожей. По дороге в отель Ганс говорил со мной по-английски, медленно выговаривая фразы и вставляя в них те немногие тайские слова, какие успел выучить. Я, не переставая, улыбалась, несмотря на ужас, пронизывавший каждую клеточку моего тела. Он бы ни за что не догадался, чтó творится у меня на душе. Тайцев с детства учат всегда улыбаться, не показывать гнев и скрывать боль: «джай йен» – сохраняй хладнокровие. Мне это особенно хорошо удавалось!