© Змеева Ю., перевод на русский язык, 2018
© Перфильев О., перевод на русский язык, 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018
* * *
Давайте сразу проясним одну вещь: если вы хотите жить в Тегеране, вам придется лгать. Мораль тут ни при чем: в Тегеране ложь – гарантия выживания. Поразительно, но необходимость притворяться затрагивает всех: в мире лжи не существует классовых различий и религиозных препон. Самые благочестивые и набожные тегеранцы владеют искусством лжи как никто другой. Мы, тегеранцы, мастерски манипулируем правдой. Малолетних детей учат не признаваться, что папа хранит в доме спиртное; подростки отчаянно клянутся в своей девственности; лавочники разрешают покупателям втихую есть, пить и курить в подсобке в месяцы поста; юноши предаются самобичеванию на религиозном празднике Ашура, уверяя, что каждый удар плети – дань имаму Хусейну, хотя на самом деле все это – мачо-спектакль с целью завлечь красивых девушек. Девушки, в свою очередь, утверждают, что пришли на праздник исключительно из религиозных побуждений. Вся эта ложь рождает новую ложь; как плесень, ложь разрастается и проникает во все трещины общества.
Правда в Тегеране – тщательно скрываемый, редкий и опасный товар; он высоко ценится, и обращаться с ним следует с великой осторожностью. Правду в Тегеране раскрывают лишь тем, кому верят безоговорочно, или в порыве крайнего отчаяния. В иранской культуре ложь ради выживания – давний, глубоко укоренившийся обычай. В первые годы исламского завоевания шиитов поощряли скрывать свою веру, чтобы избежать преследования, – эта практика получила название такие. В Коране также сказано, что в некоторых случаях ложь ради общего блага разрешена. Патологическая скрытность давно перестала быть столичной тенденцией и проникла в города и деревни по всей стране, но Тегеран по-прежнему остается ее источником.
Но вот в чем загвоздка: для иранца очень важно быть честным с самим собой. Это часть нашей культуры. Персидский поэт Хафиз призывает искать правду, ибо лишь тогда человеку откроется смысл его существования:
Полюбишь Истину лишь раз,
И эта любовь никогда тебя не оставит.
На этом тернистом пути пережитые горести и радости
Помогут сбросить с глаз пелену, словно занавес, поднимающийся над сценой,
И открыть тебе твою Величественную Сущность.
Герои иранских мыльных опер почти всегда заняты поиском своего истинного «я», а в основе многих фетв лежит противопоставление религиозного долга искренним человеческим устремлениям. Поэтому большинство тегеранцев пребывают в постоянном конфликте с собой. Как остаться верным себе в системе, которая вынуждает лгать ради выживания?
Не поймите меня неправильно, я не говорю, что мы, иранцы, прирожденные лжецы. Ложь – это следствие необходимости выживать в деспотическом режиме, ведь нами управляет правительство, считающее своим правом вмешиваться даже в самые интимные дела граждан.
За годы жизни (и лжи) в Тегеране я услышала немало рассказов своих соотечественников, с которыми вы вскоре познакомитесь. Среди них не только обычные тегеранцы: многие существуют на периферии иранского общества. Но я надеюсь, что даже самые экстремальные примеры из этой книги помогут постороннему понять, что значит жить в этом городе с населением более двенадцати миллионов. Определяющая черта тегеранцев – доброта, в этом я убедилась на собственном опыте. Как бы тяжело нам ни было, как бы наглухо режим ни закручивал гайки, внутри нас теплится неугасаемый огонь. Я чувствовала его тепло и у рьяных сторонников правящего режима, и у воинственных диссидентов, и у тех, кто располагался где-то между этих двух полюсов.
Чтобы защитить своих героев, я изменила все имена и отдельные детали, временные периоды и географию, но все описанное в этой книге происходило на самом деле и все еще происходит. Все это реальные истории города лжи.
Улица Вали-Аср
Когда смотришь на Тегеран с высоты, кажется, что он накрыт светящимся облаком. Над городом висит оранжевая дымка, преломляющая солнечные лучи; густой, ядовитый туман упрямо забивается во все углы, жжет ноздри и щиплет глаза. Улицы запружены машинами, выкашливающими черные клубы дыма, которые медленно поднимаются вверх и висят над головой неподвижной завесой. Пары ползут по склонам карамельных гор Эльбурс на севере. Здесь скопления высоток смотрят на город сверху вниз, как имамы, возвышающиеся над коленопреклоненной паствой. В раскинувшейся внизу долине живут многочисленные тегеранцы. Здесь нет ни одного свободного клочка земли: все застроено без какой-либо логики, стиля и здравого смысла. В старые кварталы бесцеремонно врезаются клубки развязок; уродливые постмодернистские здания загораживают солнце изящным особнякам.
В самом центре, среди хаоса, разрезая город пополам, пролегла широкая длинная улица, с обеих сторон обсаженная тысячами высоких сикоморов. Вали-Аср протянулась с севера Тегерана на юг – главная артерия, подкачивающая кровь к самым далеким уголкам столицы. Для тегеранцев Вали-Аср – символ города. Десятилетиями иранцы приходили сюда праздновать, протестовать, шествовать, поминать, скорбеть. Одно из моих самых ясных детских воспоминаний – как я еду по Вали-Аср на машине. До сих пор помню, как баюкали меня клонившиеся друг к другу сикоморы, как их зеленый навес укутывал тех, кто внизу.
