Привет, красавица! - [11]
Пако я не нашла, а Лола отплясывала севильянас в окружении пятерых испанцев. В голове моей стало совсем мутно. Я видела, как дергается Лола, как она опрокидывает бокал за бокалом, как закуривает очередную сигарету. Я видела саму себя, которую какой-то пьяный аргентинец учит танцевать танго, и его сверкающая улыбка вспыхивает в луче прожектора. Кто-то опять протягивал мне бокал, кто-то твердил: "Ты красавица", я смеялась, пила и танцевала. Потом все поплыло перед глазами, у всех людей стало одно лицо, которое размножилось и закружилось вокруг меня; чьи-то черные глаза глядели на меня с твердым упорством, они увеличивались, расширялись, потом заняли собой все пространство и вдруг, загоревшись, разрослись во всепоглощающую тьму, и я упала в объятья аргентинцу. Точнее сказать, мы упали вместе, потому что он держался на ногах не тверже, чем я. Падая, мы увлекли за собой еще несколько человек, в том числе Лолу.
Чертыхаясь, я поднялась с пола первой и протянула ей руку. Она помотала головой, сама встала на четвереньки и поднесла руку ко рту:
- Сейчас сблюю!
- Лола! - закричала я. - Вставай сейчас же! - Она отмахнулась. Я схватила аргентинца за рубашку. - Помоги мне дотащить ее до туалета. Давай!
Схватив Лолу под мышки, мы протащили ее по уже пустеющему залу и втолкнули в туалет. Кабинка была занята, и ее вырвало в раковину.
- Ходер! - бормотала она, открывая кран. - Какая гадость!
Она выпрямилась и схватилась за мое плечо. Лицо у нее побелело.
- Зря я это сделала, - забормотала она, - зря. Но я никогда их раньше не пробовала, я не знала, что так выйдет.
- Лола, ты пьяна. Пошли, пошли. Где Пако?
- Не знаю. Мне очень плохо. Проводи меня до машины. Зря я съела эту гадость.
- Какую гадость?
- Magic mushrooms. Хорхе предложил, а я взяла.
- Какой Хорхе?
- Хорхе... Я с ним танцевала. Такой красавчик... Господи, до чего же мне плохо.
Я вывела ее на улицу и посадила на ступеньки крыльца. Уже рассветало.
- Сиди здесь, - сказала я. - Пойду искать Пако.
Я нашла его на втором этаже, в самом дальнем кресле в темном углу. Он целовался со стриженой скандинавкой. Ее подруга спала в соседнем кресле, открыв рот.
- Пошли скорее! Твоей сестре плохо!
- Отстань.
- Дай мне ключи от машины! - крикнула я, топнув ногой от злости.
Скандинавка, обвив руками шею Пако, глядела на меня бессмысленными пьяными глазами. Пако вытащил ключи, я схватила их и побежала вниз.
Когда я открыла машину, Лола упала на сиденье, словно неодушевленный предмет. Я села на землю и, прислонившись к машине, закрыла глаза.
Прошло несколько минут. Кто-то тронул меня за плечо.
- Это я, - послышался голос Пако. - Поехали.
Он сел за руль, я забралась на переднее сиденье. Лола спала на заднем как убитая, поджав под себя ноги.
- Ходер! - сказал Пако, зевая и заводя машину. - Забыл спросить, как ее зовут.
Я молчала.
- Ну что скисла? Устала? Я тебя довезу до дома.
Он нажал на газ, и машина рванула вверх по улице. Возле калитки мы попрощались.
- Мы отлично отдохнули, - сказал Пако. - Я давно так не отдыхал. Тебе надо лечь спать. На тебе лица нет.
- Конечно. Прощай, Пако. Когда Лола проснется, передай ей от меня привет!
- Мы позвоним из Мадрида. Или ты позвони из Парижа. Пока! - Он зевнул, улыбнулся и сел в машину. Раздались звуки музыки, и, взревев, машина скрылась за поворотом.
Я с трудом открыла и закрыла двери, с трудом поднялась по лестнице и вошла в квартиру. В моей голове дребезжала музыка и прыгали обрывки фраз, смеха, шуток - сотни лиц, пьющих, гогочущих, ненавистных. Я упала на кровать и зажала уши руками. Мне казалось, меня терзают демоны, казалось, еще немного - и я умру. Слезы душили меня, и я зарыдала беззвучно, уткнувшись в подушку.
Когда я проснулась, уже стемнело. Из-под двери просачивался дымок марихуаны. Я вышла из комнаты. Забравшись в кресло, Кармен задумчиво курила. Из открытого окна падал рассеянный сумеречный свет; Кармен сидела к окну спиной, и от этого ее глаза казались совсем черными. На журнальном столике была рассыпана колода карт.
- Привет! - сказала она. - Ты спала?
- Да.
- Понятно. - Она затянулась. - А я сначала решила, что ты уже уехала. Но потом увидела твои вещи и поняла, что ты еще здесь. Сегодня воскресенье?
- Суббота.
- Ну да, ты же сказала, что уедешь в воскресенье. Ходер! Как быстро летит время... - Она опять затянулась. Дымок, взвившись, образовал над ее головой светлый круг.
- Туалет течет, - равнодушно сообщила Кармен. - Надо позвать слесаря.
- Понятно.
Она молчала, делая затяжку за затяжкой.
- Зачем тебе карты? С кем-то играла?
- Нет. Я гадала.
- Ты умеешь гадать?
- Каждая цыганка умеет гадать.
"Цыганка? Какая цыганка? Что она несет? Обкурилась!" - подумала я уныло.
- Хочешь, погадаю? Для тебя бесплатно.
- Нет, спасибо. Я в это не верю. Да и потом - что гадать? И так все известно.
- Известно? - Она захохотала и стала собирать со стола карты. - Тебе, может, известно. А многим нет. Многие ходят, спрашивают про судьбу. - Она перетянула колоду резинкой и положила ее в ящик. - Но ты права. Я себе тоже никогда не гадаю. Только другим.
Она опять затянулась. Я молчала, вдыхая сладкий дым.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.