Привередливые привидения - [2]

Кок нагнулся вперед и одобрительно посмотрел на Билля, затем кивнул в сторону бледного и испуганного Томми, выглядывавшего из своей койки.

— Эй! — сказал Билль. — Ты слышал, что мы говорили?

— Я слышал, что вы говорили о том, как утопить старого Нэда, — поспешно заявил Томми.

— Врешь, ты слышал все, — строго проговорил кок. — Знаешь, что делают с мальчиками, которые лгут?

— Я не желаю прятаться. Я скажу капитану, — жалобно произнес Томми.

— Нет, ты этого не сделаешь, — грозно сказал Билль. — Это тебе будет наказанием за то, что ты соврал сегодня днем капитану. Ты еще дешево отделался. Слезай с койки, а то я вытащу тебя оттуда.

Мальчик спрятался под одеяло, уцепившись за койку, и начал отбиваться. Его насильно стащили на пол и усадили за стол.

— Дай перо и чернила, Нэд, — сказал Билль.

Старый моряк принес и то и другое. Билль вытер рукавом масло, приставшее к бумаге, лежавшей на столе, и подал листок юнге.

— Я неграмотный! — сказал Томми внезапно. Матросы разочарованно переглянулись.

— Это ложь! — сказал повар.

— Я говорю вам, что не умею писать, — повторил юнга. — Я поступил сюда потому, что не умел ни читать, ни писать.

— Выдери его за уши, — предложил Нэд.

— Не нужно, — спокойно предложил Билль. — Я напишу вместо него.

Билль уселся около стола и, обмакнув перо и почесывая голову, задумчиво посмотрел на бумагу.

— Как пишется слово «самоубийство», Нэд?

Старый моряк долго раздумывал над этим вопросом.

— Са-мо-у-бий-ство! — проговорил он медленно по слогам.

— Так? — спросил кок, заглядывая в бумагу через плечо Билля.

— Не знаю, — ответил Билль неуверенно, водя пером по бумаге. — Ты наверно знаешь, Нэд?

— Напиши лучше «лишаю себя жизни», — предложил Нэд. — Мальчик может не знать такого мудреного слова.

Билль медленно стал выводить буквы.

— Готово! — проговорил он наконец, откинувшись на спинку стула.

«Дорогой капитан, я берусь за перо в последний раз, чтобы сообщить вам, что не могу больше есть то ужасное мясо, которым вы нас кормите. Поэтому я кончаю жизнь самоубийством. Лучше утопиться, чем умереть с голоду. Я оставляю Биллю мой перочинный нож и серебряные часы. Тяжело умирать таким молодым. Томми Браун».

— Ловко! — сказал Нэд, когда Билль окончил чтение и выжидательно посмотрел на товарищей.

— Я написал о перочинном ноже и часах, чтобы письмо показалось правдоподобней, — скромно ответил Билль. — Но если ты хочешь, Нэд, то я напишу, что он оставляет их тебе.

— Они мне не нужны, — великодушно отказался Нэд.

— Одевайся, — сказал Билль, обернувшись к плачущему Томми.

— Я не пойду в трюм! — с отчаянием заявил он. — Я заявляю вам, что не хочу.

— Кок! — сказал Билль спокойно. — Передай мне его платье. Ну, Томми?

— Я говорю вам, что не пойду! — продолжал Томми упрямо.

— Передай мне веревку, кок, — сказал Билль. — Ну, Томми?

Юнга посмотрел на свое платье, потом на веревку.

— Чем вы меня будете кормить? — спросил он, начав одеваться.

— Ты возьмешь с собой кружку воды и сухарей, — ответил Билль. — А ночью я принесу тебе порцию мяса, которое тебе так нравится. Если ты услышишь днем, что кто-нибудь направляется в трюм, то спрячься подальше.

— А как насчет воздуха? — осведомилась жертва.

— Ночью ты сможешь выходить на палубу, — сказал Билль. — Не беспокойся, я подумал обо всем.

Приготовления были окончены. Матросы выждали, когда Симпсон сменил помощника у руля, а затем вышли на палубу, подталкивая сопротивлявшуюся жертву.

— Помоги мне, Билль, — сказал Нэд. Юнга стоял на палубе, держа в руках кружку воды и сверток с сухарями, завернутые в старую газету. Они бесшумно открыли люк, и Нэд спустился в трюм первым. Билль взял Томми за шиворот и насильно спустил его в трюм.

— Ты держишь его? — спросил он.

— Да, — тихо ответил Нэд и, отпустив мальчика, быстро выбрался наверх, вытирая рот рукой.

— Ты выпил что-нибудь? — осведомился заинтересованный Билль.

— Нет, он ударил меня каблуком, — коротко ответил Нэд. — Закрывай люк!

Они закрыли люк и удалились. Томми, покорившись судьбе, улегся и вскоре заснул. Только в восемь часов на следующий день капитан заметил, что недоставало юнги, и справился о нем у кока во время завтрака. Кок был нервным человеком. Он побледнел, неловко поставил поднос на стол, уронив кофейник, и бросился наверх. Шкипер громко выругался и вышел на палубу, где увидел столпившихся матросов.

— Билль, — начал шкипер. — Что случилось с этим проклятым коком?

— Он расстроен, сэр, — сказал Билль, покачав головой, — мы все сегодня расстроены.

— Вы скоро расстроитесь еще больше! — пригрозил капитан. — Где юнга?

Билль посмотрел на своих товарищей. Они отвернулись. Капитан молча обернулся к Биллю, который протянул ему листок грязной бумаги. Шкипер прочел его и, пораженный, передал помощнику. Помощник прочел записку и вернул ее шкиперу.

— Это вы виноваты, — заявил он.

— Странно! — усомнился капитан, покачав головой. — Только вчера он еще обедал на палубе и утверждал, что пища вкусная. Вы слышали это, Боб?

— Да, я слышал, что говорил бедняга, — ответил помощник.

— Вы все слышали, — сказал капитан, — таким образом, есть пять свидетелей. Он был, вероятно, не в своем уме. Никто не слышал, как он бросился в воду?