Улыбка медленно сползала с лица Зуава. Он вспомнил свою первую встречу со стариком.
— Все правила сводятся к тому, чтобы вершина никогда не оставалась пустой…
Прошептал Зуав, закрывая глаза, облокачиваясь спиной о черный камень.
Изображение пропало, а вместе с ним снова исчезли все звуки вокруг.
Полный ужаса человеческий глаз, неожиданно вырвался из темноты и оказался так близко, что Зуав впился в него зубами. Надбровная кость легко ломалась, потом он вырвал незнакомцу язык, отломал нижнюю челюсть и бросил мертвого лицом вниз. Последним он увидел скованные наручниками руки за спиной, которые конвульсивно дергались, как будто мертвый пытался что-то сказать ему напоследок.
Внезапно вспыхнувшая ярость исчезла. Он снова слышал голос старика, и видел, как его бездыханное тело уносили приставы.
Ты добрался до вершины. Ты — мой герой.
Он держал перед собой фотографию Зуава и гладил своими артритными пальцами губы и глаза изображения.
— Я люблю тебя.
Зуав почувствовал, как разрывается его живот. Слова старика утонули в его собственном крике.
Море, сосны, берег собрались в большой крутящийся шар, ударились о черную скалу, разлетелись брызгами и исчезли.
Зуав увидел людей, держащих его за руки, двое наваливалась на ноги, они сжимали его тело со всех сторон, как будто хотели вдавить в кровать.
Он закрыл глаза, пытаясь очнуться, выйти из этой иллюзии. Зуав устал от постоянных перемен. Он неожиданно понял, что где-то оступился, потерял равновесие и теперь обречен падать вечно.
Сконцентрировавшись, Зуав почувствовал, как хватка санитаров ослабла, его конечности становились свободными, ступни уперлись во что-то твердое. Он мог двигаться взад-вперед, сжимая перед собой что-то мягкое, приятное на ощупь.
— Тише! У меня разойдутся швы!
Зуав увидел замасленную лампу у потолка, свет понемногу обрисовывал контуры пространства вокруг. Это была комната, заваленная грязными матрасами, у стены стояли ржавые сетки от кроватей.
— Тише! Вот так, — его направлял голос Босха.
Зуав опустил взгляд и увидел перед собой обнаженное женское тело, красиво выгнув спину, она одной рукой упиралась в матрасы, второй держалась за правый бок.
— Не спеши, не спеши, тише, вот так, вот так, — повторяла она шепотом в такт движению.
Зуав продолжал до тех пор, пока Босх не стала стонать. Его стон становился все громче и громче, Зуав от испуга остановился, и теперь Босх сам бился об него, неистово крича и выталкивая из комнаты.
Повернув голову, Зуав увидел яркий свет в дверном проеме, за своей спиной. Босх словно таран, с каждым ударом неумолимо продвигала его к свету.
Зуав пытался схватиться за стену, расставить руки, но больше не ощущал их. Он почувствовал, как что-то липкое обволакивает его тело со всех сторон и сжимает, словно он оказался в тесном и скользком туннеле…
Зуав стал снова проваливаться, но движение теперь было плавное, мягкое, как будто ласковые руки матери, опускают его маленьким в колыбель.
