Приставы богов - [21]

— Да! Дела. Странно это все. Я в безопасности, круг замкнулся. Невероятно. А на секунду подумал, что все, мне капец.

Зуав вспомнил, как его прикрутили к дереву, предварительно подрезав сухожилья на руках и ногах. Приставы не обращали внимание на его крики и проклятия, как будто разделывали барана, а не всемогущего бога.

— Круг замкнулся значит?

Виоло еще раз вильнул хвостом.

— Ты его сожрал?

Виоло виновато ткнул окровавленной мордой в ноги Зуава.

— Ты ее сожрал…

Он погладил волка по голове.

— Ты не виноват, прости, это я все затеял. Дурацкая цель. И что теперь?

— Можешь сидеть в своем кругу вечно!

Из далека прозвучал голос Колина.

— Могу! Я же бог.

— Да. Ты бог. Скажи мне имя вора?!

— Ты очень примитивный Сатана, — ответил Зуав. — Замутить такую схему, чтобы выяснить сущий пустяк.

— Ну извини.

— Да ладно, здесь все по скромненькому, без изысков.

— Ничего вернешься к старику и удивишься его изобретательности.

— Или не вернусь. Сам решу.

— Ладно, — миролюбиво промолвил Колин. — Рассказывай.

— Там целая история, с камнями из-под твоей жопы. Зуав чувствовал, что очень хочет выговориться. Для начала расскажи почему изумруды?

— А почему нет?

— Нет, ну я бы, например, что-то мягкое подложил, — сказал Зуав. — Драгоценные камни — это конечно красиво, только кто их увидит?

— Главное, что я сам знаю, — зло возразил Колин.

— Ну теперь все знают.

— Ты не сможешь удержать правду! Ты расскажешь мне о воре! — истошный звериный рык заглушил последние слова, и тысяча человеческих тел с размаху ударилась о стену круга. Сплетенные в шар они неистово орали, взывая о помощи.

— Собирай паству свою пастух, или души порочные не угодны тебе!? Ослабь преграды и впусти страждущих, или их муки нестрашны тебе.

— Да мне только 16 человек надо было. Всего-то.

Возразил Зуав, всматриваясь в искаженные гримасой смерти лица несчастных.

— Ты откуда выкопал их?

Черное небо, соединенное с землей, выплевывало словно из пулемета тела грешников, и размазывало их кровоточащую плоть о невидимые стены.

Это было так неожиданно, что Зуав не знал, как ему реагировать.

Колин не унимался. Приняв обличье женщины, с лицом прекрасным, он склонился в рыдании отчаянном над растерзанными телами.

Изображая мать убитого юноши, Люцифер прижимал к обнаженной груди голову покойного, оскверняя слух Зуава своей лживой молитвой. Потом рыская безумным взглядом, стал сыпать проклятиями.

— Ты сошел с ума!? Сдурел!?

Только и смог прокричать в ответ Зуав, не отводя глаз от сисек Сатаны.

— Так ли завещал отец твой небесный, распоряжаться силой своей великой? Не ты ли, защищая себя постом и молитвой раздавил эту душу невинную? Не ты ли, думая о многом сделал слишком мало для спасения потому, что стоишь невредимый в одиночестве, но по колено в крови человеческой?!

— Але! Колин! В какой крови, каким постом и молитвой? Я сижу сейчас у дуба.

Неожиданно все стихло, тучи развеялись.

— Ты хочешь знать свою судьбу?

Сухой, трескучий голос Колина прозвучал из-за границы круга, выводя Зуава из оцепенения.

— Ты велик и силен, твои крепкие руки способны держать меч, а военный гений наводит страх на врагов, у тебя великое будущее. Ты хочешь знать то, что предрекла тебе судьба?

— Блин! Да ты шизонулся! Серьезно!

— Отвечай! Я в силах размотать клубок судьбы, связав его в узор понятный. Ответь мне!

Под ногами Колина, раскорячившись, копытами вверх лежала овца, кожа на ее животе разошлась, разрезанная крестом и завернулась по краям обнажая влажную мякоть внутренностей. Он опустился рядом, провел ладонью со скрюченными, узловатыми пальцами, рисуя в воздухе магические знаки.

— Нельзя мне больше ждать, бессмысленным убийство будет, остынет кровь и пеленой покроет грядущее, решайся поскорей!

— Чувак, ты долбанулся! — ответил ему Зуав

Колин, не обращая внимание на его слова низко нагнулся, громким дыханием обдавая распоротый живот животного, как будто его согревая.

Зуаву, почему-то все стало безразлично. После злой смерти колдуна, он твердо решил не принимать события близко к сердцу, молча кивнул Колину, в знак согласия.

— Давай, не стесняйся, ворожи. Все равно делать не хрен.

Волк, вначале тоже испугался летающих трупов, но теперь не мог оторвать взгляда от лежащей на траве, за кругом, овцы.

Колин суетливо закопошился, вытряхивая из котомки какие-то черепки и костяшки.

— На прошлое наложена печать. Застыла кровь, покрыла коркой, сосудов пряжу. О прошлом нечего сказать.

Сказал он, поднимая голову и оглядываясь по сторонам. Зуав наконец смог разглядеть его лицо. Все было плохо. Похоже в Колина вселился кто-то другой.

— А разве можно вселится в Сатану?! — Удивленно спросил он.

— Я вижу город славой озаренный, церквей золотоглавых купола. В нем ты не царь, но государю друг, тебя там ждут и почесть и уют домашний.

— Я бог! Конечно, я не царь! Ослу понятно.

Зуаву показалось, что он увидел слезы в глазах Колина.

— Наброшена на совесть сеть, и скручены ее безжалостные руки.

Говоря это, Колин, двумя руками, достал кишки из живота жертвы, они красной паутиной опутали его запястья и сосульками свисали вниз.

— Перед рассветом должен ты вступить туда. Пред рассветом, запомни крепко.