Пришлый. Загадка Нурдовского тракта - [52]

— Что это еще за представление!? — остановил я на выходе Снэка со своей ношей.

— Так енто ж он, ешь его в гузно, попереломал нам руки с ногами, а потом уводил людей отседа, — произнес тот, кого назвали Ешем.

— Так, Снэка чтоб не трогали. Он такой же заложник обстоятельств, как и вы, — приказал я самым суровым тоном.

— Чей-то я не совсем допонял, чаго ты про него сказал? Кто он?

— Я говорю, не виноват он, заставляли его. В любом случае, если с ним что-то случиться, что-то случиться и с вами. Ясно?

Молчание — было мне ответом.

— Значит ясно. Снэк, тащи десятника, буду клятву принимать.

Во время обхода я нашел небольшую комнату, где было несколько стульев и стол. Там я и принимал ритуалы. Снэку приказал зажечь там несколько факелов для солдат, мне-то они без надобности. В этой комнате все и расположились после того, как формальности клятвы верности были завершены, а люди помылись (благо в этом подземелье прямо из стены бил небольшой подземный ключик) и приоделись (шмоток от мертвых тут тоже было предостаточно). Мужики оказались наемниками, десятника звали Ос, молчаливого Тихий, ну а третьего Ешь. Точнее, имена у них были другие, а это их клички, но друг друга они называли только так.

— Ну почему, Ешь и Тихий я еще понимаю, — проговорил я после возникшей неловкой паузы, когда все собрались и расселись в комнате. — Но почему Ос?

— Ос — это оса в мужском роде, — проговорил десятник, — потому что я на язык остер.

— Ос, говоришь, — расплылся я в улыбке. Конечно на местном языке слово «оса» звучало иначе, но так же существовало только в женском роде.

— А ты не скалься, — смутился десятник, — не я придумал, ребята из десятка.

— Ну, да. Ну, да, — покивал я ему. — Ладно, теперь о серьезном, — стер я улыбку с лица. — Кто знает о том, что вы были в походе?

— Среди наемников не принято распространяться о полученных заказах, — проговорил Ос. — Сейчас времена мирные — работы мало. Каждый держится за полученный заказ и конкурентов плодить не будет. Даже родным не сообщается о деталях предстоящей работы. Это уже, чтоб они не волновались. Так что все знает только наниматель. Меня капитан Салтор нанимал, думаю остальных тоже, — Ос вопросительно посмотрел на своих товарищей, те кивнули в знак согласия. — Со второй группой мы практически не встречались, вряд ли там кто-то узнал нас. А все из нашего отряда мертвы, включая и самого Салтора. Тут был один боец с сожженной чем-то рукой, он и рассказал как погиб капитан. Выходит, в Столице вряд ли кто может заподозрить, что мы принимали участие в этой операции.

— Это хорошо, но помните, если есть хоть один шанс, что вас свяжут с этим делом, лучше идите не в Столицу, а куда-то еще. Ибо маги разума вывернут вам весь мозг, но узнают, что произошло. Как результат: клятва верности нарушена — вы мертвы.

— Не боись, командир. Съешь меня демоны, если кто-то прознает об ентом всем, — заверил меня Ешь.

— Так, и последний вопрос: Вы идти сможете?

— Ты, командир, только выведи нас отседа. А там, ешь меня за пятку, я допрыгаю хоть до самой Столицы, — пылко произнес Ешь.

— Кости уже практически срослись, хоть и неправильно, — поддержал его десятник, — кое-как идти сможем, если костылик подобрать.

— Все, тогда в путь.

Сопроводив солдат наверх, я вырезал им по костылю, с которым они кое-как могли передвигаться. Затем дал указания Снэку, все вычистить и вымыть к моему следящему приходу, а так же убить всех мифолов. Запасов еды, по его словам, ему хватит еще на год. Так, что в скором времени я уж тут точно не появлюсь. Взяв рычаг, приложил усилие уже с другой стороны и поставил каменюку на место. Приложив руки к булыжнику, произнес заклинание-ключ в обратном порядке (откуда-то я знал, что так надо). Теперь моя сокровищница была на замке.

Когда мы собрались идти в обратную дорогу, уже светало. Компания выдалась та еще: три калеки и один нормальный. Относительно нормальный, — поправил я сам себя. Пока мы шли, я успел десять раз пожалеть, что не оставил этих наемников в камере. Люди двигались еле, еле. Ешь постоянно ворчал и жаловался на жизнь. Хорошо хоть Снэк их там голодом не морил, а то бы и вовсе не дошли. После половины пути десятник не выдержал, упал и не смог больше подняться. Все-таки он был самым старшим из мужиков, сорок лет, для этого мира уже солидный возраст. Пришлось сооружать волокушу из веток и тащить его на себе. Один Тихий не доставлял никаких проблем, молча ковылял, куда скажут. В итоге, к повозке мы подошли, когда на небе уже светила здешняя маленькая луна.

Весна бушевала вовсю, и молодая травка кое-где озеленила черную землю. На деревьях начали появляться листочки. Этой молодой порослью бедолага бык и питался все это время. Совсем забыл я про животину, а он простоял тут больше суток голодный. Ну, ничего когда я его покупал, к нему прилагались и пару мешочков с зерном, вот этого зерна я ему сразу по приходу и задал. Мои же спутники повалились без сил на сырую землю. Пришлось мне развести костер, чтоб они не померзли к чертям. Ох, и зачем я только взвалил на себя этакую ношу, только лишний геморрой на мою многострадальную пятую точку? Поддался порыву, называется. Логичней всего было бы этих горе вояк там и положить. Но, нет, иной раз мои поступки идут вразрез с логикой, от этого-то и страдаю. Но теперь делать нечего: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж!» — как говорит русская пословица. Или как писал незабвенный Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Ладно, может, оно и к лучшему. Поживем, увидим, а пока пусть отдохнут, завтра тронемся в путь.