Пришла подруга - [31]

Пьяные слесари («А что, имеем право, Новый год, а вы тут со своей батареей») приехали к одиннадцати. Долго не понимали, что она от них хочет, ложились поперек кровати, трогали батарею, требовали бутылку, периодически, притулившись на кровати, впадали в спячку и, наконец, потребовали, чтобы кровать отодвинули, иначе к батарее не подступиться. Кровать не могли сдвинуть даже втроем. Кровать была неподъемная. Чугунное литье. Авторская работа с клеймом мастера на раме. XVIII век. Откуда Гришка ее приволок и как установил – загадка. Таня приехала из санатория – кровать стоит. Сюрприз. Гришка страшно гордился. Теперь этот сюрприз не сдвигался ни на миллиметр. Ольга беспрерывно звонила, злилась, жених сидел под елкой, как дурак с мытой шеей, но ехать уже было поздно, да и не хотелось. Таня налила в бокал шампанского, которое приготовила взять с собой, чокнулась с зеркалом: «С Новым годом, дорогая!» – и легла спать.

Чуть свет примчалась Ольга. «Ну и подумаешь, залило бы соседей, невелика беда, а теперь жди другого праздника, а жениха кто-нибудь уведет», – расстраивалась Ольга. «А что, больно хорош?» «Да обыкновенный», – призналась Ольга. «Лучше придумай, что делать с кроватью, как ее подвинуть», – попросила Таня. «На моего надежды нет, у него радикулит, – вздохнула Ольга. – То радикулит, то геморрой, врет небось, чтобы ничего не делать». Подруги долго молча пялились на кровать. «Ну хорошо, – нарушила молчание Ольга, – ведь как-то Гришка ее втащил? Не ковал же он ее здесь, прямо у батареи?» «Может, и ковал. С него станется».

Наконец, решили, что Ольга приведет к Тане жениха, он вроде антиквариатом интересуется, вот пусть и купит, все-таки XVIII век, не хухры-мухры. Купит – и сразу увезет. «Да я ему так отдам», – оживилась Таня. «Еще чего, – возмутилась подруга, – да тут одного чугуна больше тонны небось, а ты – отдам. А если не возьмет, то отодвинет. Влюбится в тебя – и отодвинет. Твой Гришка из-за любви к тебе приволок эту дуру, а наш жених из-за любви пусть уволакивает ее обратно. Через пару дней придем».

В праздники Таня стерегла батарею с баночками и тряпочками. Наконец, явилась Ольга с женихом. Унылое лицо, залысины, покатые плечики, букетик из трех подзавядших гвоздик. Не Ален Делон, да ладно, лишь бы с кроватью помог. Жених молча съел все котлеты, ее фирменное блюдо. Сделал одно замечание: котлеты надо подавать с пюре, а не с жареной картошкой. Жареную картошку, впрочем, тоже всю съел. Потом съел весь пирог с черникой («А вот мой фирменный пирог с черникой!» – из последних сил изображала гостеприимную хозяйку Таня). Опять сделал замечание, что черника-то не свежая, а свежезамороженная, а это большая разница. Потом Таня, толкаемая под столом Ольгой, спела два романса, аккомпанируя себе на гитаре. Жених похвалил, сказал, что поет с чувством. Чувство заменяет отсутствие голоса. Наконец, обессиленная Таня повела его к кровати. Гость милостиво согласился принять подарок. Хотя на XVIII век не похоже, стиль не выдержан, типичная эклектика. Но возьмет. С условием, что доставят ему домой. Доставку он оплатит. Тут уж не выдержала Ольга. «Ну нет слов! – Она прямо кипела. – Котлеты сожрал, хозяйке нахамил, да еще кровать ему на дом доставляй! Давай вали отсюда!»

Вечером приехала из Тамбова тетя Лиля. Походить по театрам и еще по каким-то делам. «Потом скажу, если получится, – загадочно щурила глаза тетя. – И не зови меня тетя Лиля, тоже еще выдумала. Лиля, можно Лилечка». Лилечка была актрисой, играла в Тамбовском театре. Таня обрадовалась ее приезду, из-за дырки она не могла отлучиться из дому, а надо было ехать в бюро переводов, сдавать работу, и много чего еще. Лилечка согласилась дежурить у батареи, пока племянница ездит по своим делам. История с Таниным разводом (она об этом еще не знала) ей не понравилась, и даже очень. А насчет кровати она сказала, что подобный сюжет использовал Гомер. «Это же кровать Одиссея!» – объяснила Лилечка. Узнав, что Таня не читала Гомера, она осуждающе покачала головой. Дело в том, что Одиссей сделал супружеское ложе из пня оливы. Пень врос корнями в землю, и отодвинуть кровать, естественно, было невозможно. Эту тайну знала только его жена Пенелопа. Когда через двадцать лет Одиссей возвратился к ней из своих странствий, Пенелопа его не узнала. Тогда он рассказал ей об их общей тайне, и она его признала! «Никто, кроме твоего бывшего мужа, тебе помочь не сможет! – вынесла Лиля свой вердикт. И закончила загадочно: – Это – судьба!»

Судьба не судьба, но вдруг позвонил Гриша. Из Детройта. Поздравил с Новым годом. Сказал, что замечательно устроился, работает в серьезной фирме, собирается покупать дом. И чтобы она, Таня, срочно прилетала. «Зачем?» – не поняла Таня. Сердце в груди билось как сумасшедшее. «Как зачем? Тебе в этом доме жить, ты сама должна выбрать!» «Гришка, ты сошел с ума! Скажи лучше, как сдвинуть кровать, этого мастодонта, это прокрустово ложе, которое ты повесил на мою шею! У меня течет батарея, а слесари не могут ее поменять, пока я не отодвину кровать, понял? Бросил меня с этим железом, а сам дом покупаешь в другом полушарии», – Таня заплакала. «Танька, дура, я люблю тебя, не плачь!» – кричал бывший муж из другого полушария.