Пришельцы. Выпуск 2 - [23]

— Вообще-то я уже спросил, — напомнил я.

Хриш озабоченно нахмурился, начал принимать позу роденовского «Мыслителя», но тут вспомнил:

— А! Как мы появились? Очень просто. Но объяснить это сложно.

Я изобразил непонимание.

— Ну как, например, папуас прочитает письмо эскимоса, если оба, кроме родного языка, никаких не знают?

— А у них есть письменность? — задумался я.

— Неважно. Общий принцип тот же. Я не могу объяснить, как мы появились, на доступном тебе языке. Мог бы привести другой пример, но ты бы обиделся.

— Давай, — я приготовился обижаться.

— Ну, если бы новорожденному попытались растолковать основы квантовой физики…

— Значит, по сравнению с вами, такими умными, я идиот? — я действительно начал обижаться.

— Ну вот, говорил я тебе, — проворчал кролик, хотя ничего подобного (при мне, по крайней мере) он точно не говорил, — не надо этот пример говорить. Про папуасов с эскимосами лучше.

— Хорошо, давайте остановимся на папуасах, — тоном лектора объявил енот. — Есть еще вопросы?

— Ладно, как вы появились, мне понять не дано, — не дали вдоволь поизгаляться над графоманом, так я решил поюродствовать с этими зверьками-глюками, — но зачем хотя бы? И вообще, кто вы такие? Вроде разговаривающих млекопитающих генная инженерия пока не вырастила еще.

Уже задавая этот вопрос, я понял, что ответ получу приблизительно такой же ясный, как и предыдущий. Но оказался не прав.

Кролика почему-то сильно возмутило слово «млекопитающие».

— Не знаю, как кто, — заносчиво произнес он и выпрямился, — но я лично никого млеком не питал.

— Мы вообще не животные, — пониженным голосом, словно по секрету поделился, добавил енот.

— Ну да, как же я забыл! Вы не животные, вы вообще не живые, вы просто сон или иллюзия, — впервые я говорил галлюцинации, что она не настоящая. Интересно было проверить, что из этого получится. В смысле не то чтобы у меня до этого были регулярные глюки, честно говоря, вообще первый раз такое, но, насколько я знаю, с подобными явлениями до меня никто так открыто не разговаривал. Мне даже стало немножко боязно. Впрочем, если они сейчас растают в воздухе оттого, что их разоблачили, мне, возможно, станет легче. А может, и нет.

— Мы не мираж. Мы настоящие, — убедительно сказал Хриш. — Просто приняли форму, удобную для твоего восприятия. Мы всегда по-разному к разным людям являемся.

— Откуда являетесь?

— Оттуда, — и енот многозначительно ткнул пальчиком в сторону потолка.

Надо мной жил жуткий пропойца Кузьма Сипатый. От него, что ли, эти чучела сбежали? Вряд ли. У него и тараканов вышеупомянутых, наверное, нет, но по другой причине, не как у меня, а просто потому, что им тоже кушать надо, а одним алкоголем не наешься.

Заметив в моих глазах глубокие сомнения, енот решил дополнить:

— Мы с неба, если можно так выразиться, сверху, в общем. Можешь считать, что из космоса, ведь у вас сейчас это так называется?

Что «это», я спрашивать не стал, чтобы не сбрендить окончательно. Подумав немного, сделал вывод, который меня насмешил самого:

— Так вы — инопланетяне или ангелы?

— Черт, мы же думали, что он агностик. — Кролик явно чувствовал себя неуютно.

— Не дрейфь, мы не ошиблись. Он просто еще юморист и скептик, — успокоил друга енот.

— Хватит меня обсуждать в моем присутствии! — не выдержал я. — Или признавайтесь, кем засланы, пароли, явки, или возьму за шкирку и за порог!

Енот тяжело вздохнул.

— Добра ведь людям желаешь, а получается, как всегда, — ругаются, угрожают…

— Ну, вы, посланцы мира, голуби, блин, давайте говорите!

— Хорошо. — Енот вздохнул снова. — Если бы ты верил в Бога, мы бы явились с крылышками и нимбами… Если бы в НЛО — с антеннами на головах, зелененькие…

Тут я не выдержал и расхохотался. Просто представил себе енота с крылышками, в нимбе, зелененького и с рожками.

— Ничего смешного. Мы являемся в самом потребном человеку виде, такими, каких он нас не должен, по идее, испугаться…

— А почему тогда с такими спецэффектами — взрыв, дым? Технические накладки?

— А что, было бы лучше, если бы после полной тишины ты бы услышал за спиной наши голоса? Да ты бы со страху умер. Шум готовит к какой-то неожиданности, к нашему появлению.

Я прикинул и был вынужден согласиться.

— А запах? Что за дикая смесь?

— Уксус — вполне домашний аромат, не пугающий, зато резкий, внимание привлекает, — рассудительно объяснил Хриш.

— А сирень я добавил, — смущенно признался Пуш.

— Он у нас вообще романтик, — презрительно махнул лапкой енот.

— Ладно, но почему все же енот и кролик? Я что-то не замечал своей особой любви к этим животным.

Енот удивился. Зато в разговор снова встрял Пуш:

— А Вы за последние дни разве не думали ни о енотах, ни о кроликах?

Я стал рыться в бездонных глубинах своей памяти. Без особой надежды, правда. Но вдруг меня осенило:

— Вчера знакомая приволокла диск с альбомами Лаэртского, там была песенка про енота, точно! Но и про опоссума была, она мне даже больше запомнилась. Так почему же ты — енот?

Хриш поморщился:

— Личная неприязнь к опоссумам. Ты уж прости.

— Так, а кролик откуда? — Было интересно, сон и не думал кончаться, я впервые, не просыпаясь, пытался анализировать, почему мне снится именно этот бред. — Вспомнил! На днях видел рекламу фильма «Проклятие кролика-оборотня»! Но, честно говоря, я его другим представлял… Ты, Пуш Ми, на кролика-оборотня нисколько не смахиваешь, вежливо выражаясь.