Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали - [38]

[104]. Именно familia лежала в основе римской культуры и общества, особенно высшего – впрочем, только о нём нам известно достаточно много.

Таким образом, когда императоры велели выяснить, виновата ли семья Элия Приска в том, что она не помешала ему расправиться с матерью, они не требовали от небольшой группы людей вроде нас с вами взять на себя ответственность за сына, брата или кузена. Они требовали от большой структуры, состоящей из множества взаимосвязанных людей, в том числе несвободных и не вполне свободных, ответить за то, что она потеряла контроль над своими внутренними делами и не справилась со своими обязанностями перед римским обществом. С точки зрения государства, которое представляли Марк Аврелий и Коммод, familia обязана была следить за тем, чтобы душевнобольной не навредил себе или кому-либо ещё, потому что сам он свои действия не контролировал.

IV Убийство в браке

Апрония

Для римских аристократов смысл брака состоял в том, чтобы связать две семьи, их средства и их репутации, в горе и в радости. Как результат, о происходившем в браке, мы знаем даже меньше, чем о событиях внутри отдельных семей: за тем, чтобы сохранить всё в тайне, следили сразу два клана. Мы узнаём о проблемах только в тех случаях, когда эти кланы ссорились: например, если мужчина из одной семьи убил женщину из другой. Римская история знает два особенно резонансных дела об убийстве одного супруга другим; в обоих случаях жена стала жертвой мужа. Римскому мужчине нетрудно было убить свою жену, поскольку семья была большей частью ограждена от общественного контроля. Происходившее между мужем и женой редко выходило за стены их виллы, потому что за пределами семьи женщины были лишены средств правовой защиты. Закон приравнивал их к несовершеннолетним, они не могли заключать договоры или представлять себя в суде. Как если бы сегодня женщинам нельзя было покупать алкоголь или лотерейные билеты. Считалось, что они чересчур инфантильные и недалёкие, а потому неспособны сами о себе позаботиться. За женщинами должны были присматривать мужчины-опекуны, которые подписывали за них бумаги и следили, чтобы они ненароком не потратили все свои деньги на обувь или какую-нибудь косметику. Чаще всего опекуном женщины был её отец, иногда муж, порой – просто какой-нибудь друг семьи. Цицерон особенно отличился, когда променял свою жену на юную и очень богатую девушку, находившуюся под его опекой, что давало ему возможность пользоваться её средствами. Иногда такая опека была насилием, иногда – поддержкой, а иногда – партнёрством, но во всех без исключения случаях женщины оказывались в подчинённом положении. А значит, женщина мало что могла сделать, если брак оказывался несчастливым, и муж её бил или вёл себя ещё хуже. Она могла развестись, если её опекун не был против, или могла попросить опекуна о помощи, но её собственные возможности были крайне ограничены. Ей приходилось обращаться к семье, чтобы та своими силами восстановила справедливость.

Примеры бытовых убийств, совершённых в разные периоды римской истории, демонстрируют, сколь разные формы могло принимать это восстановление справедливости своими силами. Один из самых ранних относится к правлению Тиберия, примерно к 24 году н. э., и известен нам со слов Тацита, писавшего восемью десятилетиями позже. Пример этот нельзя назвать типичным: Тацит приводит его просто потому, что император – по неизвестным причинам – вмешался в ситуацию лично.

Как и все самые лучшие детективные истории, эта начинается с тела женщины, обнаруженного в Риме на заре нового дня. Солнце светило, птицы пели, а искорёженное тело женщины лежало на земле. Тело принадлежало Апронии, жене претора Плавтия Сильвана, которая каким-то образом выпала из окна своей спальни и разбилась насмерть. Это уже было подозрительно. Апрония была дочерью весьма влиятельного человека по имени Луций Апроний. Он сделал успешную военную карьеру в Германии и Далмации и принял активное участие в подавлении восстания в Иллирике[105]. За это он получил право носить триумфальные знаки отличия – особенную парадную одежду. К дочери человека, которому было позволено носить такую одежду, тогда относились примерно так же, как сегодня – к дочери какого-нибудь Брэда Питта: все хотели жениться на Апронии, чтобы проводить время с её папой. И отец остановил свой выбор на успешном молодом человеке по имени Марк Плавтий Сильван. В 24 г. Сильван получил должность претора – следующую по старшинству после консула. Женитьба на дочери Апрония свидетельствовала, что он далеко пойдёт.

К несчастью для Сильвана, Апрония погибла, больно ударившись о римскую землю. Но ещё большим несчастьем для него стало то, что Апроний не поверил, будто его дочь, прекрасная дочь благородного римлянина, могла среди ночи по чистой случайности выпасть из окна своей спальни. Эта версия показалась ему смехотворной. Не поверил Апроний и в то – представьте себе, пожалуйста, самого стереотипного римского аристократа, какого только можете представить, сурового военачальника с армейской выправкой, одетого в роскошную тогу – что его дочь выбросилась из окна намеренно. Это была версия Сильвана. Апроний был убеждён, что Сильван убил его дочь. Он был настолько в этом уверен, что хотел отдать Сильвана под суд. И ещё он хотел, чтобы дело дошло до самого императора.