Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали - [39]

Вы видите, что мы уже отошли от привычного детективного сценария. В наших детективах тело женщины находят в прологе, а уже в первой главе седой и нетрезвый следователь осматривает место преступления; но в Риме не было полицейских, которые принялись бы расследовать загадочную смерть Апронии. До тех пор, пока её отец не обратился к императору, представители римских властей не вмешивались в это дело, потому что, с точки зрения любого римлянина, убийства чьих-либо жён, детей, мужей и вообще кого бы то ни было их не касались.

В романе Агаты Кристи «С помощью зеркал» есть эпизод, в котором мисс Марпл призывает посадить человека, которого она называет «опасным безумцем», в тюрьму «ради общественного блага». Как и большинство из нас, мисс Марпл считала, что государство должно выявлять «опасных» индивидов и изолировать их от общества, чтобы они больше никому не причинили вреда. Например, убийц, с которыми Марпл была знакома не понаслышке. Это демонстрирует, насколько наши представления о государстве и о том, что является частным делом, а что государственным, отличаются от римских. Большинству из нас кажется очевидным, что государство обязано обеспечивать безопасность своих граждан с помощью полиции и судебной системы. Если кого-то убивают, полиция расследует дело, прокурорская служба возбуждает судебное преследование, а служба исполнения наказаний изолирует убийцу от общества и держит его под замком столько, сколько решит суд. Никто не ждёт, что этим займутся родственники жертвы, ведь убийство – дело государственной важности. Государство исполняет здесь сразу две функции: оно вершит правосудие и наказывает нарушителя, тем самым восстанавливая справедливость, а также защищает своих граждан, выявляя и обезвреживая источник опасности. Схожим образом от государства в наши дни ждут, что оно предпримет меры, чтобы в магазинах не продавались испорченные продукты, а опасные вещества вроде героина не были доступны всем желающим. Мы платим налоги, чтобы государство нас защищало. В то же время, мы не ждём, что государство залезет к нам в спальню и будет указывать женщинам, с кем им можно, а с кем нельзя заниматься сексом, или начнёт оказывать матерям почести за рождение детей. Это частные дела.

Однако римляне смотрели на вещи иначе. Они не видели ничего плохого в награждении матерей. Законы, в которых прописывалось, сколько украшений разрешено носить девушкам, тоже касались им вполне разумными. А вот убийство они считали семейным делом. Если муж убил жену, разбираться с этим должен был её опекун. Он должен был найти обвинителя (или выступить в качестве такового) и вызвать убийцу в суд, или потребовать от виновника компенсацию, если семья решила не доводить дело до суда. В Риме не было ни полиции, которая могла бы собрать улики, ни тюрьмы, куда можно было бы посадить опасного индивида – точно также же, как не было управления по санитарному надзору, которое следило бы за тем, чтобы хозяева таверн не травили постояльцев протухшим мясом, а маленькие дети не покупали ножи. О таких вещах могли позаботиться только боги и частные лица.

Римская система правосудия была целиком и полностью основана на личной ответственности. Частный человек должен был установить, что имело место преступление, выяснить, кто его совершил, и найти пути урегулирования. Успех при этом зависел от трёх вещей. Во-первых, нужно было найти виновного, во-вторых, нужно было заставить его признаться в содеянном, и, наконец, стороны должны были прийти к соглашению относительно размера компенсации, которую виновник ещё должен был выплатить. На каждом из этапов частного человека подстерегали трудности. О том, что происходило, когда пройти этот путь не удавалось, свидетельствуют многочисленные сохранившиеся таблички с проклятиями. Таблички с проклятиями – это свинцовые пластинки, на которых люди нацарапывали проклятия. После этого они сворачивали их в трубочки, вбивали в них гвозди, чтобы никто не мог их развернуть, и закапывали их на территории святилищ в надежде на то, что великодушное божество покарает человека, укравшего горшок. Мы ещё рассмотрим эти проклятия подробнее, а пока просто поверьте, что огромное количество таких табличек было изготовлено людьми, которые страшно злились на того, кто украл у них свинью, перчатки или любимую пару обуви, и просили богов навредить этому человеку или даже стереть его с лица земли. Иногда они знали, что во всём виноват некий Квинт, но доказать этого не могли, и поэтому умоляли Юпитера наказать конкретного Квинта. У системы, основанной на личной ответственности, было множество недостатков. Некоторым римлянам она обеспечивала более широкий доступ к правосудию, чем другим. Среди этих счастливцев был и Апроний.

В принципе, Апроний мог побеседовать с Сильваном с глазу на глаз и договориться с ним о компенсации, но Апроний, как уже говорилось, был очень важной персоной, и ему хотелось большего. Он хотел, чтобы состоялся публичный суд, чтобы все в Риме узнали, что его дочь стала жертвой Сильвана. И Апроний мог это устроить, потому что у него был доступ к императору. К тому же Сильван повёл себя очень и очень странно. Апронию быстро удалось доставить Сильвана на допрос к Тиберию, что само по себе свидетельствовало о его власти и влиянии. Императоры вроде Тиберия обычно проводили время в раздумьях о целых провинциях и колониях, а не о домашних делах какого-то идиота-претора. Большую часть времени, по крайней мере. Тиберий был ворчливым стариком, причём практически с рождения, но он, кажется, питал слабость к загадочным происшествиям. Он был подающей надежды мисс Марпл римского мира, что-то в этом деле его привлекло, и он взялся за него всерьёз. Может быть, причина была в том, что бабушка Сильвана дружила с матерью Тиберия. Ливия и Ургулания (хуже имени, кажется, не придумаешь) были не разлей вода, причём Ливия оказывала немалое влияние на сына в первые годы его правления. Впрочем, к ней мы тоже ещё вернёмся. Возможно, она тут и ни при чём, и Тиберий просто очень хорошо относился к Апронию. Как бы то ни было, сначала он просто спросил Сильвана, что произошло с его бедной женой. Сильван «сбивчиво» ответил, что он якобы крепко спал, а Апрония, наверное, в это время совершила самоубийство. К несчастью для нас, Тацит не сообщает, почему, по версии Сильвана, его жена захотела свести счёты с жизнью, пока он спал. Может быть, он ужасно храпел. Так или иначе, Тиберий ему не поверил. Мы знаем это, потому что затем Тиберий занялся чем-то поистине неслыханным: он отправился осматривать место преступления.