Пришёл солдат с фронта - [64]

Для любителей истории сообщаю, что наша промышленность в то время уже начала выпускать для продажи населению маленькие автомобили Москвич-400 (это был немецкий «Опель»). Они стоили 8000 рублей. Их можно было купить в магазинах без очереди. Народ восхищённо разглядывал «Москвичи»: «Хороша машина, да где взять такие деньги?» Конечно, были люди с деньгами, добытыми незаконным путём, но они воздерживались от дорогих покупок, боясь привлечь внимание ОБХСС (Отдела борьбы с хищениями социалистической собственности). Когда я покупал в Гостином Дворе свой первый автомобиль, меня вежливо пригласили в комнату, где человек в гражданском костюме, предъявив удостоверение, стал задавать вопросы: кем я работаю, сколько зарабатываю, кто еще работает в моей семье и т. д. Удовлетворённый, по-видимому, моими ответами, он извинился за причинённое беспокойство, и мы распрощались.

До этого времени рядовой советский человек вообще не имел права купить автомобиль. Советское правительство награждало персональными автомобилями знаменитых артистов, учёных или государственных деятелей. Разрешение на покупку автомобиля могло быть дано также в качестве поощрения за особые заслуги перед государством.

Постепенно жизнь улучшалась. Я расстался со своим «К-125» и приобрёл мотоцикл более высокого класса — синий «ИЖ-56» с коляской. За «ижом» последовала прекрасная чешская «Ява-350» — самое лучшее из того, что имелось в продаже. Она была ярко-красная, бесшумная, приёмистая.

Если вы никогда не мчались по шоссе за рулём мотоцикла-одиночки, то есть без коляски, вам не понять, что значит настоящее упоение скоростью. Езда в машине — это совсем не то. Машина вас везёт, а мотоцикл создаёт ощущение, что это вы летите. Ни с чем не сравнимое наслаждение! Мне жаль тех, кто его не испытал. Конечно машина комфортабельней, практичней, особенно для семейного человека. Но… когда я уже десятки лет ездил на машине, мне многократно снился один и тот же сон: я вхожу в гараж, а там стоит красная «Ява». Я просыпаюсь от радостного трепета. Этот сон я иногда вижу и сейчас.

Прицепив к «Яве» коляску, я стал совершать относительно дальние поездки: по Прибалтике, в том числе в Ригу, а также в Кузьмовку к тёте Насте. С появлением сына и дочери стало очевидно, что пора покупать машину. В 1965 году я «пересел» на только что поступивший в продажу «Москвич-408». Как завидовали мне коллеги по НИИ телевидения, ездившие на «москвичах» старых моделей!

Мои двоюродные внучатые племянники прекрасно ассимилировались в латвийской среде. Андрей Казаков стал, кажется, религиозным деятелем, а Максим занял руководящий пост в одном из правительственных учреждений Латвии.

Связи с семьёй тёти Наташи и последующими поколениями постепенно ослабевали, а затем и вовсе прекратились. Этому способствовало отделение Латвии от России, да и просто неумолимое течение времени.

Тётя Настя

Тётя Настя — младшая из маминых трёх сестёр, а в послевоенное время и самая близкая. Тётя Наташа с семьёй уехала в Ригу. Тётя Надя замкнулась в себе после того, как в тюрьме НКВД погиб её муж, и три сына были убиты на войне.

Вообще-то, многочисленная семья Станчицев отличалась очень сильными родственными чувствами. Все ездили друг к другу в гости и постоянно переписывались. Письма были длинными, с подробным описанием событий и переживаний. Они читались и обсуждались часто всей семьёй. Таких писем теперь не пишут. А зачем их писать? Есть сотовые телефоны, электронная почта. Можно в любой момент взять трубку, набрать номер — и абонент на связи. Но вот что интересно: эти технические возможности привели к тому, что люди вообще стали меньше интересоваться жизнью родственников. Если что-то случится — позвонят, а раз не звонят — значит всё в порядке.

Я не противник современной техники, с ней жить стало удобней. Однако, из-за этого удобства мы утратили важную часть духовной культуры: традицию переписки. Ведь обмен письмами породил даже стиль литературы — эпистолярный.

Письмо — это литературное произведение. Процесс сочинения письма по своей сути ничем не отличается от сочинения рассказа. Вот почему так увлекательно читать старые письма, даже если они написаны незнакомыми людьми. Читая письмо, ты погружаешься в мир переживаний и мыслей автора, воображение рисует обстановку, в которой написано письмо.

Есть у письма ещё одна важная особенность: на бумаге человеку легче быть откровенным в чувствах и мыслях, чем в устной речи. Почему это так? Не знаю. Таково свойство человеческой психики. Я наблюдал это явление ещё в детстве. Передать девочке записку со словами «Я тебя люблю» гораздо проще, чем сказать это вслух.

Тётя Настя жила с мужем Михаилом Борисовичем в деревне Кузьмовка. Дом тёти Насти, доставшийся ей от тёти Наташи, стоял у самого берега живописной речки Осуги. Он был разделён коридором на две части: летнюю и зимнюю, более утеплённую. Коридор вёл в крытый двор для скота.

Летняя часть состояла из четырёх комнат. В ней обычно жили гости, приезжавшие летом. Там даже в знойную погоду была приятная прохлада. В самой большой комнате находилась старинная качалка с сиденьем и спинкой из плетёной соломы. Когда-то эта качалка жила на хуторе Косой Брод. Как хорошо было отдыхать в ней с книгой в руках жарким летним днём!