Природы краса - [6]
На лесной поляне красуется Татьяна – алый сарафан, белые крапинки? (Земляника.)
Под ярусом, ярусом висит кафтан с гарусом? (Черёмуха.)
В лесу на кусту говядинка висит? (Ягода рябина.)
Сидит на палочке в красной рубашечке, брюшко сыто – камнями набито. (Ягода шиповника.)
В маленьком горшочке кашка сладенька? (Орех.)
Рос шар бел, дунул ветер – и шар улетел. (Одуванчик.)
Во лугах сестрички – золотой глазок белые реснички. (Ромашки.)
И пень хорош в уборе
В лесу дром да лом, пень да колода.
Из-за пней лесу не видать.
Велик пень, да дупляст, мал золотник, да дорог.
Наряди пень в вешний день – и пень будет красив.
Пень смирён, да что в нём!
Пень пнём отворачивай.
Пень топорища не боится.
Не тужи о пне – отрасли есть.
Гнилой пень под заступ глядит.
Порубщик у пня ловится.
По врагу каждый куст и пень стреляет.
Придорожный пень всякому повинен.
Стоят казаки, на них белы колпаки? (Пни под снегом.)
Лесное ремесло – золотой кормилец
Не просит ремесло хлеба...
Лесное ремесло не коромысло, плеч не оттянет.
Не просит ремесло хлеба, а само кормит.
И то ремесло, что умеет сделать весло.
Из кривого дерева прямой стрелы не вырежешь.
И на ложку не всяко дерево годится.
Гибали мы вязовую дугу, согнём и ветловую.
Трещи не трещи, а гнись.
Не всякий прут по закону (по заказу) гнут.
Так гни, чтобы гнулось, а не так, чтобы лопнуло.
Круто погнёшь – переломишь.
И дуги гнут с терпением.
Как медведь в лесу дуги гнёт: гнёт не парит, переломит – не тужит.
Пропаришь, так из дуба ободья гнёшь, а, не пропарив, и вяз надломишь.
Из дуги оглобли не сделаешь.
Дуга моя в лесу растёт, вожжи на лутошке (на липе).
Коли лучину вдоль, поперёк не расколешь.
Из лучины не скласть полена.
Без ладов и ведра не соберёшь.
Не собрав клёпок, не собьёшь и бочки.
Без обручьев нет клёпкам державы.
Осаживай обручи до места!
Не смотри на дело, смотри на отделку. (Сравните с финской «Дерево до отделки всегда кривое».)
Новый веник хлёстко метёт.
Не наше дело колёса делать, наше дело колёса сверлить.
Сбил, сколотил – вот колесо; сел да поехал – ах хорошо; оглянулся назад – одни спицы лежат.
Ни свет ни заря пошёл согнувшись со двора? (Коромысло.)
В лесу выросло, из лесу вынесли, на руках плачет, а на полу скачет? (Балалайка.)
Лиса, лиса во всю зиму боса? (Соха.)
Лиска, лиса, подбрюшьеце лазоревое, хребет бобром, на песок ползком, по воде плавком? (Лодка.)
Топор всему делу голова
Плотник думает топором.
Не бравшись за топор, избы не срубишь.
Без топора и в лес не ходят. (Сравните с финской «Топор – ключ от леса.»)
Добёр топор до бревна: как поцелует – бревну смерть.
Налетел острый топор на крепкий сук. (Сравните с финской «Сук – это кость дерева».)
Острый топор быстро тупится.
Малый топор большое дерево губит.
Когда дерево повалено, каждый к нему спешит со своим топором.
Кончился день – и топор в пень.
Ныне топору на свете места нет (не дают леса рубить).
Топор обрубит, а огонь с корнем спалит.
Поехал бы на топорище по дрова, да чай не довезёт до угла.
Кочет голенаст, кланяться горазд? (Топор).
Кланяется, кланяется, придётся домой, растянется? (Топор.)
Лицом к стене, а спиной к избе? (Топор.)
В лес идёт – домой глядит, из лесу идёт – в лес глядит? (Топор за поясом.)
Мужик идёт из лесу, зеркало за поясом. (Топор.)
Клин плотнику товарищ
Клин мастеру опора.
Кабы не клин да не мох, так кто бы мастеру помог?
Клин тесать – мастерство казать.
Каково дерево, таков и клин, каков батька, таков и сын.
Без клина плахи не расколешь.
Под клином плахе некуда деваться: и трещит, да колется.
Клин клином вышибай. (Сравните с английской «Подобное излечивается подобным».)
Дальше в лес – больше дров
Дальше в лес – больше дров, дале в спор – больше слов.
Из леса в лес не ходят по дрова.
Где дрова рубят, тут и щепа валится.
Щепка от колоды недалеко летит.
Как печь топить, так и дрова рубить.
Без поджога и дрова не горят.
На сырые дрова – подтопка, на прореху – заплатка.
На печи всегда красное лето.
Старое дерево лучше горит.
И кривые дрова, да прямо горят.
Дровами огонь не насытится.
Дрова в печи горят сильно и пламя стремится в трубу с гоготанием – к буре.
Дрова в печи шипят, дымят, плохо загораются – к оттепели.
Зола в печи скоро тухнет – к оттепели.
В лесу не без зверя
Каков лес, таков и зверь
В лесу не без зверя, в людях не без лиха. (Сравните с польской «Лес без зверя, место без злодея не обойдутся».)
Каков лес, таков и зверь.
По зубам да по когтям и зверя знать.
По зубам да по когтям и зверю слава.
По запрыску (следу) зверя знать.
Всяк своим голосом скажемся.
Не велик зверь, да лапист.
Стережливого коня и зверь не бьёт.
Пуганый зверь далеко бежит.
На ловца и зверь бежит.
Ласковый вид и свирепого зверя к рукам приманит.
На всякого зверя по снасти.
Без багорка не убьёшь и зверька.
Зверя травят не собаками, выездом.
Зверя бьют – на то время ждут.
Порошею зверя следят.
Без пороши зверя не уследишь.
Без раны зверя не убьёшь.
По зверю и рана.
Всякий зверь смотрит на небо, а упадёт в яму.
Всякий зверь уходит, где лес валить станут.
Лев – всем зверям царь
Лев уже и львёнком грозен.
Не буди сонного льва.
Лев дивен смиреньем, а жена покореньем.
Лев – страшно, обезьяна – смешно.
Лев спит, а одним глазом видит.
Лев мышей не давит.
Грузинская поэма «Кавказушка» воскрешает необычные события Второй мировой войны.Простая грузинка мать отправилась на фронт к раненому сыну в Россию, под Новороссийск, и через некоторое время уже с выздоровевшим родным сыном бок о бок с русскими сражалась против общего врага на кубанской земле.За эту поэму автор удостоен Всероссийской литературно-художественной премии «Золотой венец Победы» за 2011 год (Москва).
Остросюжетный роман «Сибирская роза» повествует о трагической судьбе потомственного врача-онколога Таисии Викторовны Закавырцевой. Тридцать лет сибирская волшебница, Воительница излечивала раковые заболевания, сочетая опыт народной медицины с официальной.
Героиня романа «Оренбургский платок» – вязальщица знаменитых оренбургских платков, натура самобытная, стойкая, цельная. Писатель «разрешил» ей самой поведать о своей трудной судьбе, что придало повествованию яркую, неповторимую, пленительную выразительность.
Дилогию «Подкарпатская Русь» составляют романы «Русиния» и «В центре Европы».«Особенно нравится мне язык», – так, в частности, отозвался великий русский писатель Василий Белов о романе Анатолия Санжаровского «Русиния», рассказывающем о жизни русинов у себя на Родине, в Подкарпатской Руси, а также в Канаде и США.Роман «В центре Европы» повествует о молодых русинах, строивших на своей земле в Подкарпатской Руси последний участок легендарного русского газопровода, по которому вот уже более 30 лет русский газ идёт из России в Европу, того самого газопровода, о котором сейчас гудит вся Европа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Раньше основная часть этой книги юмора была напечатана под названием «Блёстки» в пятом томе собрания сочинений А.Н.Санжаровского в десяти томах (тринадцати книгах). Москва, 2004.
Постмодернизм отождествляют с современностью и пытаются с ним расстаться, благословляют его и проклинают. Но без постмодерна как состояния культуры невозможно представить себе ни одно явление современности. Александр Викторович Марков предлагает рассматривать постмодерн как школу критического мышления и одновременно как необходимый этап взаимодействия университетской учености и массовой культуры. В курсе лекций постмодернизм не сводится ни к идеологиям, ни к литературному стилю, но изучается как эпоха со своими открытиями и возможностями.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Мемуары русского художника, мастера городского пейзажа, участника творческого объединения «Мир искусства», художественного критика.
В книге рассказывается об интересных особенностях монументального декора на фасадах жилых и общественных зданий в Петербурге, Хельсинки и Риге. Автор привлекает широкий культурологический материал, позволяющий глубже окунуться в эпоху модерна. Издание предназначено как для специалистов-искусствоведов, так и для широкого круга читателей.
Средневековье — эпоха контрастов, противоречий и больших перемен. Но что думали и как чувствовали люди, жившие в те времена? Чем были для них любовь, нежность, сексуальность? Неужели наше отношение к интимной стороне жизни так уж отличается от средневекового? Книга «Любовь и секс в Средние века» дает нам возможность отправиться в путешествие по этому историческому периоду, полному поразительных крайностей. Картина, нарисованная немецким историком Александром Бальхаусом, позволяет взглянуть на личную жизнь европейцев 500-1500 гг.
В каждой эпохе среди правителей и простых людей всегда попадались провокаторы и подлецы – те, кто нарушал правила и показывал людям дурной пример. И, по мнению автора, именно их поведение дает ключ к пониманию того, как функционирует наше общество. Эта книга – блестящее и увлекательное исследование мира эпохи Тюдоров и Стюартов, в котором вы найдете ответы на самые неожиданные вопросы: Как подобрать идеальное оскорбление, чтобы создать проблемы себе и окружающим? Почему цитирование Шекспира может оказаться не только неуместным, но и совершенно неприемлемым? Как оттолкнуть от себя человека, просто показав ему изнанку своей шляпы? Какие способы издевательств над проповедником, солдатом или просто соседом окажутся самыми лучшими? Окунитесь в дерзкий мир Елизаветинской Англии!