Природа - мера всех вещей - [11]
Меня, его друга, это тоже скребло по душе. Но, в конце концов это я его убеждал и уговаривал , чтобы он не переезжал с музеем в город, чтобы перетерпел трудности и остался в родном селе, (где родился - там и пригодился). Так что пусть строит второй этаж: собранное в одной усадьбе легче будет сохранить.
Да, легко мне ему советовать наездами из Керчи. А в то время, в конце прошлого века, сколько было грабежей и убийств нашем Керченском полуострове! Одна банда Бабака, прятавшаяся в Каменских каменоломнях чего стоила, - и Юрий Андреевич был в страшном напряжении, не спал ночей, не раз вскакивал, хватался за топор. С топором под кроватью спалось-лежалось спокойнее. Хотя, если бы дошло до схватки с грабителями, он навряд бы смог пустить этот топор в дело. Он не умел драться, ни разу в жизни не ударил соперника кулаком в лицо. А сам он был мужчина крепкий, красивый. Ходил вразвалку, немного косолапил, но такая особенность его походки сразу настраивала собеседника на весёлый лад.
Конечно, у него в детстве, как у всех мальчишек случались драки. Он был сильный, ловкий, - хватал зачинщика в объятия, сжимал, валил на землю и спрашивал смело: будешь еще? Говори, будешь? И если тот злился, упорствовал, - отпихивал его сильно от себя и, вскочив на ноги, убегал. Убегал и смеялся: и догнать его, смеющегося, было невозможно.
Ах, какой это был красивый, умный, внимательный к людям человек! Особенно к старикам. Они в разговоре с ним оживали, молодели.
Один из сельских долгожителей, по фамилии Лошаков, побывал в музее, и после разговора с Клименками решил внести в это доброе дело свою лепту и вышил в дар музею цветной ковер - восточный городской пейзаж, с какой-то старой открытки, которая ему понравилась. Ковер получился на славу. Его сейчас можно увидеть в музее на втором этаже. Валентина Алексеевна повесила его на самом видном месте потому, что этот старик Лошаков был однорукий! Вышивал одной левой рукой. Работал долго, упорно. «Вот вы, Клименки, затеяли для людей это прекрасное дело, и я хочу тоже оставить землякам о себе хоть какую-то память. Спасибо вам, Клименки, надоумели».
И еще про один случай мне хотелось рассказать.
Я уже сам был сотрудником этого музея, работал здесь экскурсоводом, помогал Валентине Алексеевне. В тот день мы приезжих гостей не ожидали. Валентина Алексеевна работала на огороде, а я починял заборчик возле старой хаты. Смотрю, на улице возле наших низких ворот остановились какие-то велосипедисты, - женщина, мальчик и мужчина. А у мужчины на спине в креслице сидит, держась за папины плечи, еще один человечек - белокурая девочка. Я подошел к воротам. – Можно посмотреть музей?
Я открыл ворота. – Конечно, пожалуйста. Откуда Вы?
- Мы из Англии, - ответил мужчина, - из самого Лондона
- О, Прекрасно! Это у нас будет второй визит из Лондона. Они нам вот эту хатку для музея помогли восстановить.
Мужчина осторожно снял с плеч креслице с девочкой, поставил её на ножки и, распрямившись со смехом ударил себя кулаком в грудь: - Это я тут работал волонтером, приводил в порядок эту хату!
Тут мы услышали радостный крик с огорода:
- Дин, Дин, я тебя узнала!
И к нам, раскинув руки, смеясь, задыхаясь от избытка чувств бежит Валентина Алексеевна. Как они обнялись, расцеловались! Малышка и мальчик хохотали и пританцовывали , а жена Дина, при виде такой встречи даже прослезилась.
-А как Юрий Андреевич? Где он? - спросил Дин.
Тут Валентина Алексеевна не смогла ответить и лишь закрыла лицо ладонями. Я рассказал о внезапной кончине Юрия Андреевича. Это известие прямо-таки ошеломило Дина. Он сел на чурбак, стоявший у хатки, и, сцепив руки пальцами, долго молчал. Потом горячо заговорил на английском, обращаясь к семье.
Все это на следующий день, перед отъездом, он написал в музейной книге отзывов четким , красивым подчерком по-английски.
Когда в Ново-Николаевку приезжали эти волонтеры - студенты из Англии, Бельгии, Нидерландов, Чехии и Польши, - здесь еще был колхоз. Они, молодые лейбористы и социалисты из рабочих семей, хотели посмотреть на коллективное хозяйство в нашей стране. А колхоз «Красная Заря» был лучшим в Ленинском районе. Здесь гостей радостно приняли, разместили в школе, бывшей в то время на каникулах. И молодые половину дня работали на поле с нашими колхозниками, а потом ехали купаться на Азовское побережье. Питались в хорошей колхозной столовой. Такой у них был порядок до того дня, когда они случайно не завернули на Первомайскую улицу, и не увидели супругов Клименко, занятых ремонтом старой хаты. И когда они узнали, какая это работа, посмотрели на музейные коллекции уже здесь собранные, они упросили председателя колхоза направить их в помощники супругам Клименко.
Двенадцать парней и девушек из всех стран работали здесь две недели. Дин - студент старшекурсник строительного вуза - был у них бригадиром. Молодых иностранцев особенно тронуло, что музей - личный почин семьи Клименко,- рядовых колхозников! Клименки были счастливы этой неожиданной помощью. И уж такие обеды варила им Валентина Алексеевна, и так угощала своими ягодами и фруктами. А Юрий Андреевич с таким жаром рассказывал о собранных редкостях, что у приезжих на всю жизнь осталось про них благодарная память.
Поссорился Горошек со Свеклиной. Побрел куда глаза глядят, и попал в плен к сорнякам. И решили сорняки захватить Огород…
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.