Принцип вины - [4]

Всем своим видом бизнесмен давал понять, что за ценой не постоит. Подполковник потер больную голову:

— Так надо было в Швеции и садиться. Чего мучиться-то?

— Ага, там тюрьмы, что наш санаторий… Даже лучше.

Егоров вспомнил переполненные камеры в СИЗО и в очередной раз подумал, что у визитера серьезные проблемы с головой. Вслух он произнес:

— У нас, конечно, не Европа — сервис не тот. И номера похуже.

Хозяин кабинета немного подумал и сделал попытку внести в беседу элемент здравого смысла:

— В «Кресты» на экскурсию хотите?.. В музей. Камеры посмотрите, фигурки там из хлеба…

Толстых разочарованно протянул:

— Мне сказали, что вы все можете…

Егоров поднялся со стула и направился к своему креслу, давая понять, что разговор зашел в тупик.

— Ну, я многое могу, но не все, к сожалению.

Посетитель пересел ближе и выложил на стол козырного туза:

— А я вам сантехнику везде поменяю!.. И здесь, и дома, и на даче!

Крыть было нечем. Трепетное отношение к импортной сантехнике заложено в каждом россиянине почти на генетическом уровне. Подполковник надолго ушел в себя.

— А шведские унитазы есть?..

Бизнесмен с облегчением улыбнулся, сообразив, что «процесс пошел»:

— Всех цветов радуги!..

Егоров последний раз попытался постучаться в запертую дверь, за которой находился здравый смысл:

— Не связывались бы вы с этой компанией!..

Подполковник взглянул на бизнесмена, на его полное маниакальной решимости лицо и понял: отговаривать такого — бесполезно.

— Ладно, — вздохнул он, — есть у меня в одном изоляторе знакомый.

Он набрал номер своего старого приятеля, подполковника внутренней службы Лихарева.

— Володя?.. Здорово. Егоров беспокоит. Слушай, тут такое дело… Тебе фирменная сантехника в квартире нужна?

— Спрашиваешь!..

— У меня тут в кабинете Толстых Геннадий Ефимович, генеральный директор фирмы «Атера». Обещает установить. Почти бесплатно. Заодно и камеры оборудуешь.

— Ну, этим и параши хватит. А унитазы шведские?..

— Всех цветов радуги!..

Старый тюремный служака твердо помнил поговорку про бесплатный сыр и поэтому настороженно поинтересовался:

— А чего он хочет, этот Толстой?..

— Не Толстой, а Толстых!.. Тот Толстой уже давно ничего не хочет… В общем, он в изолятор к тебе просится. На недельку. Авторитета хочет добрать. У него в партнерах твои бывшие клиенты.

В трубке раздался смех. Такой бартер начальника СИЗО вполне устраивал.

— Хорошо, посадим. Пусть подъезжает!..

— Когда?

— Давай завтра, часикам к двенадцати. Документы пусть возьмет. Вещички теплые, костюм спортивный, тапочки…

Положив трубку, подполковник снова улыбнулся, на этот раз вполне искренне, с облегчением.

— Все. Пристроил. Посидите несколько дней и вернетесь к своим партнерам по бизнесу настоящим тюремным авторитетом.

Добровольный сиделец засиял, как шведский унитаз.

— Огромное спасибо!..

— Главное, чтоб на пользу. Завтра к двенадцати с теплыми вещами. Вас встретят. Паспорт не забудьте.

— Заграничный можно?..

Егоров тяжело вздохнул: «Нет, точно псих», но вслух сказал:

— Вы ж не в Давос собрались… Записывайте адрес.

— С удовольствием.

Записав адрес изолятора, Толстых поднялся со стула с таким видом, словно провернул удачную сделку. Обговорив сантехнические детали, посетитель удалился.

Подполковник устало облокотился на спинку стула, «Бывают же чудики на белом свете… Другой скитается по стране, живет, как кот помоечный, лишь бы подальше от камеры, а этот сам просится!.. И ведь всерьез думает, что тем самым авторитет заработает… А с другой стороны, побольше бы таких… чудаков на букву „м“. Бесплатные унитазы на дороге не валяются…»

Посетитель отвлек его от похмелья, но теперь оно снова заявило о себе нудной головной болью. Егоров достал походный стаканчик, налил пятьдесят граммов коньяка, подумав, добавил еще столько же и залпом проглотил обжигающую жидкость. Боль-злодейка отступила. Теперь можно спокойно прикинуть, какой выбрать цвет унитаза.

Чуть позже он вызвал по внутреннему телефону местного сантехника. Матвеич, кудрявый мужик с рыжими усами, заставил Егорова ждать себя целых пятнадцать минут.

— Ты где ходишь столько времени?! — накинулся на него штабист.

Сантехник был мрачен и невозмутимо спокоен.

— Сифон ставил… — с вызовом ответил он.

Понимать, очевидно, следовало так: я один на все управление, а вас, бездельников в погонах, до хрена и больше. Дергаете с утра до ночи, а платите копейки! Уволюсь на хрен!.. Захлебнетесь без меня в вашем дерьме!

За последние годы, занимаясь хозяйственными вопросам, Егорову доводилось встречать непьющих плиточников, штукатуров, маляров, электриков, но ни разу — трезвых сантехников. Может, сантехник — это не профессия, а тоже карма? Как у них, у ментов?..

— Ладно, пошли… — примирительно буркнул Егоров. Они проследовали по длинному коридору главка к мужскому туалету.

В отличие от начальника, Матвеич похмелиться еще не успел, потому каждое слово Егорова отзывалось в голове противным звоном.

— Ну вот что, Золотарев, слушай сюда. За два дня демонтируешь все унитазы.

Сантехник с говорящей фамилией («золотарем» когда-то называли человека, который вычерпывал в бочку фекалии и вывозил за город) тоскливо осмотрел предстоящий фронт работ.