Принцип Солнца - [220]
– Ба, я тут в комнате у дяди Димы нашел старые модели автомобилей, на гардеробе. Можно я их достану? (Алеша.)
– Да, все, что угодно, Алеш. Дед, там надо только пыль протереть… (Зин. Алекс.)
– Алексей, потом сложи все на место! (Оля.)
– Обратно на гардероб? (Алеша.)
Возвращение Одиссея
– Володь, поди-ка сюда, я тебе что-то шепну на ушко… (Зин. Алекс.)
– Что, Зин? Ты что, бледная-то такая? Сердце?! – испугался Владимир Николаевич.
– Ой, отец… (Зин. Алекс.)
– Да что случилось-то, ей богу?! Ты из-за Ольгиной песни опять расстроилась? Так она ж его ждет, а он все по горам лазит… Альпинист! (Влад. Ник.)
– Дмитрий сейчас звонил. (Зин. Алекс.)
– Да, ну? Легок на помине! (Влад. Ник.)
– Угу. Едет домой. (Зин. Алекс.)
– Ну, наконец-то! И, слава богу! Сын жив-здоров, возвращается на Родину. А чего ты переполошилась? (Влад. Ник.)
– Он к нам домой едет. (Зин. Алекс.)
– Куда к нам? (Влад. Ник.)
– Сюда… (Зин. Алекс.)
– Когда? – Владимир Николаевич посмотрел на часы.
13. Песня о путнике
Поль Гюстав Доре
– Сейчас. Уже подъезжает, просил еду разогреть… (Зин. Алекс.)
– О, господи! Это нам в наказание с тобой, за сводничество. (Влад. Ник.)
– Да что ж мы плохого-то сделали?! Мне показалось, Ольга и Павел друг другу понравились, целый вечер разговаривают, смеются, интересы у них общие. И родителям его она очень понравилась… (Зин. Алекс.)
– Ну, может Павел и Дмитрию понравится, как думаешь? А почему он к нам едет, а не к себе домой? (Влад. Ник.)
– Я же тебе сказала, он – голодный. Говорит, что соскучился и очень устал: трое суток в дороге, а дома у него – мышь повесилась. (Зин. Алекс.)
– Ну, надо сказать, что у нас гости; пусть завтра с утра и приезжает. (Влад. Ник.)
– Да я сказала, что гости… (Зин. Алекс.)
– А он что? (Влад. Ник.)
– Тогда надо Ольгу предупредить, что б уезжала быстрее. (Влад. Ник.)
– Ольга с детьми быстро не соберется. Да и как мы гостям объяснять будем, почему им встречаться друг с другом нельзя? Ой, дед, что сейчас будет! (Зин. Алекс.)
– А что будет? Будет, что будет. Значит, судьба им встретится. Пора уже! Устроят они нам с тобой “лазерное шоу”. Ну, ты же давно о ремонте мечтаешь? Так что успокойся и подавай чай с пирогами. (Влад. Ник.)
…
– Ну, гости дорогие, кому скучно-одиноко? Я вам пироги принес! (Влад. Ник.)
– Никому и не скучно, всем ве-се-ло! Дед, а танцы будут? (Алька.)
– Ой, боюсь, что пироги уже не влезут… (Анд. Евг.)
– Ну, конечно, буду; какой разговор. (Влад. Ник.)
– А с кем я буду танцевать? (Алька.)
– А ты с кем хочешь? (Влад. Ник.)
– Ну, вообще, я хочу с дядей Павлом… Или он будет танцевать с мамой? (Алька.)
– Дядя Павел, ты с кем будешь танцевать? (Влад. Ник.)
– Я, – Павел смутился, – хотел бы потанцевать с Ольгой Владимировной, если, конечно, она согласиться…
– Ну, вот видишь, дед, значит, я буду танцевать с тобой! (Алька.)
– Ну, и отлично; сейчас мы это устроим. (Влад. Ник.)
– Ба, кто-то звонит по телефону! (Алька.)
– Да нет, это не по телефону… Это в дверь. (Анд. Евг.)
– А вы кого-то ждете? Какой поздний неожиданный гость… (Марг. Авак.)
– Как бы этот гость не съел наши пироги… (Анд. Евг.)
Звонок в дверь был нетерпеливым, настойчивым, вернее – не прекращающимся вовсе. Ольга вздрогнула. Вспомнила звонок семилетней давности, такой же безапелляционно требовательный. “Так звонить можно только к себе домой…” Под это неистовое музыкальное сопровождение героиня вспомнила сон, который тщетно пыталась удержать в памяти, когда проснулась. Приснился ей Дмитрий, на ярком ковре-самолете. Летел он над высокими горами, над дремучими лесами и бескрайними равнинами, как Иван-царевич на картине Васнецова, освещая себе путь огромным фонарем с жар-птицей внутри. Пролетал он над большими городами и городами поменьше, над селами и пашнями… И вот, наконец, под ним родной город – вечерняя Москва в разноцветных огнях… “Что же мне делать? Радоваться или расстраиваться?” – никак не могла определиться Оля. Мы так долго ждем счастья, но никогда не бываем к нему готовы.
Иллюстрация. Возвращение героя.
В.М. Васнецов “Ковер-самолет” (На фоне современной Москвы, цвет. илл. 39)
…
– Отец, ну иди, открывай, что ли? – Зинаида Алексеевна вывела мужа из состояния легкого оцепенения.
– Пойдем, деда, откроем! Интересно, кто это может быть? (Алька.)
– Сейчас узнаем, – вздохнул Владимир Николаевич и посадил внучку на плечи.
– Может быть, это волшебник, или Дед Мороз пришел раньше времени? А может это папа мой приехал?! (Алька.)
На пороге стоял Дмитрий. В не продуваемой куртке goretex и таких же штанах, в высоких горных ботинках, в бандане и с двумя рюкзаками.
– Привет, путешественникам! – приветствовал сына Владимир Николаевич. – Что-то ты рано в этот раз вернулся из своего Тибета: мы тебя в этом году и не ждали…
Опустив бандану на шею, Дмитрий смотрел на Альку. “Вау, доча моя, привет тебе, привет! Какая же ты хорошенькая!” – восхитился он про себя. Бросил на пол вещи, снял куртку. – Здравствуй, отец. – Из-под его ресниц во все стороны вырывались сгустки счастливых молний. – Я смотрю у вас тут дым коромыслом? Там, у подъезда, черная тойота, вся завалена игрушками, думаю чья, а это наша!
– Это наша Тойота! – завопила Алька.
