Принцессы на обочине: Музыкальный подвал - [26]

— …Просто старший товарищ, — обаятельно улыбнулся Евгений Иванович и сел за стол рядом с Андрюшиным отцом.

Наташа заметила, что у Андрея от волнения лицо пошло пятнами.

— Ты что, с ним подружился? — шепнула она Андрею.

— Потом, — отмахнулся он.

— Наташа, Андрей, идите сюда! — поставленным учительским голосом сказала Нина Сергеевна и поднялась. — Я хочу сказать тост.

Андрей с Наташей заняли свое место за столом.

— Дети мои, — проникновенно сказала Нина Сергеевна. — Я не буду говорить громких слов. Я хочу напомнить вам один эпизод. В прекрасном и горячо любимом мною фильме «Доживем до понедельника» ребята писали сочинение на тему «Что такое счастье?» И один мальчик написал: «Счастье — это когда тебя понимают». Это прекрасные слова. Это так точно. И я хочу пожелать вам именно понимания! Если это будет между вами, то счастье обязательно придет в ваш дом!

— Ты меня понимаешь? — шепнул Наташе Андрей.

— Кончай хохмить, — одернула она его. — Мама права. Это, наверное, главное в жизни.

— За понимание! — завопили ребята и полезли чокаться.

— А я хочу выпить за молодых! — заявила тетя Клава. — И за их будущего ребеночка! Чтоб здоровеньким рос!

— Ну, за ребеночка, пожалуй, рановато, — ответила мама. — Им еще выучиться надо…

— Где же рановато? — громогласно изумилась тетя Клава. — К лету уж появится! Тебе, Наташка, когда? В июле?

Наташа сидела ни жива ни мертва, боясь поднять на маму глаза. Черт эту Клаву за язык дернул! Господи, что теперь будет?

Мама изумленно хватала ртом воздух не в силах усвоить услышанную новость.

— Это правда, Наталья? — упавшим голосом спросила она в наступившей за столом звенящей тишине.

Наташа едва заметно кивнула.

— Ты ждешь ребенка?!

— Мама, перестань, — страдальчески сморщилась Наташа. — Потом поговорим.

— А что тут такого, Нина Сергеевна? — вступился за Наташу Андрей. — Мы, между прочим, теперь муж и жена.

— Ну да… — мама никак не могла собраться с мыслями. У нее в голове не укладывалось, что ее Наталья, такая честная и принципиальная, такая… возвышенная… и… до свадьбы? А впрочем, даже не это шокировало Нину Сергеевну, в конце концов, свадьбу-то они сыграли… Но вот то, что за все время после ее приезда в Москву Наташа ни словом не обмолвилась о том, что беременна… Хоть бы в письме черкнула… Кому же довериться, как не матери?

— Конечно… — горько переглотнула Нина Сергеевна. — Мать всегда узнает последней…

— Мамочка, успокойся, — пробормотала Наташа. — Я хотела сказать… потом… Правда… Ты только не волнуйся…

Все с трепетом следили за разворачивающейся за столом сценой объяснения матери с дочерью, и никто не обратил внимания на каменно застывшего Ивана Степановича. Для него объявление о будущем внуке тоже прозвучало как гром среди ясного неба.

Андрей поймал на себе тяжелый, обиженный взгляд отца и нетерпеливо воскликнул:

— Не понимаю! Почему все так шокированы? Раз уж мы поженились, так, наверное, у нас будут дети. Какая разница — потом или сейчас?

— Ты, конечно, прав, — сдержанно сказал отец. — Просто хотелось бы узнать об этом не за свадебным столом.

— Конечно! — горячо подхватил Андрей. — Мы бы вам телеграммы прислали: «Поздравляем с внуком».

И все поневоле рассмеялись. Даже Нина Сергеевна улыбнулась.

— Нет, спасибо, — сказала она. — Уж лучше сейчас.

Тетя Клава чувствовала себя виноватой.

— Ах, простите, ляпнула я… Я же не знала! Горько!

— Горько! — завопили ребята, прекращая неприятную тему и принимаясь хором считать длительность поцелуя: — Раз… Два… Три…

А у подъезда в это время Виана уговаривала Сашу. Он проводил мать до Наташиного дома, но войти наотрез отказывался.

— Ты иди, — бурчал он, отворачивая лицо от ее понимающего взгляда. — Я здесь побуду.

— Александр, будь мужчиной, — внушала ему мать. — Ты же все равно уже пришел. Так найди в себе силы переступить порог. Хочешь, я помогу? — Она взяла его за руку.

— Только не надо делать мне твои «подкачки», — он отдернул руку.

— Ты будешь спокоен… — вкрадчиво сказала Виана, глядя сыну в глаза. — И будешь вести себя достойно…

— Я не буду спокоен! Не внушай! — ершисто зыркнул он. Виана вздохнула. Приворожить, отворожить — как это просто проделывать с чужими… А собственный сын…

— Ладно, как хочешь, — сдалась она. — Только один совет: не магический — житейский. Не торчи под окнами. Иди домой.

— Я сам знаю, — буркнул Саша и глухо попросил: — Позови ее.

Он уселся на перекладине мокрой беседки, с тоской глядя на освещенные окна Наташиного полуподвала. Громкие веселые крики и хохот доносились до него из квартиры. Видно, веселая у нее свадьба…

Сейчас она целуется со своим Андреем… Что она нашла в этом пижоне? Саша не сомневался, что Андрей просто струсил после их разговора и потому вернулся к Наташе. А потом при первой же возможности опять ухлестнет за какой-нибудь юбкой. Если бы Наташа знала, каким верным и преданным был бы Саша, если бы она хоть на секунду отвела глаза от своего ненаглядного… Он же мизинца ее не стоит…

Наташа зачарованно рассматривала подаренный Вианой серебристый кофейный сервиз на двоих — «Тет-а-тет».

На одной чашке было выпуклое изображение женской головки, удивительно похожей на нее, а на другой — мужская — вылитый Андрей. И вензеля на внутренней поверхности — «А» и «Н».