Принцессы на обочине: Дворец на двоих - [26]

Он секунду помолчал и добавил:

— Только чтоб любовь была между вами…

«ДВОРЕЦ» НА ДВОИХ

Помещение, в которое поселил ребят этот странный человек-домовой Иван Лукич, и впрямь было настоящими хоромами, только очень древними, полуразвалившимися, почти в руинах.

Это оказалась бывшая коммуналка в полуподвальном этаже старого московского дома. Войдя в подъезд, нужно было спуститься на несколько ступенек по темной выщербленной от времени каменной лестнице. Наташа была в восторге: это походило на спуск в таинственное подземелье какого-то средневекового замка.

В квартире было влажно и сумрачно. Андрей, впервые войдя сюда, поежился. Наташе же и малая освещенность пришлась по душе: она всегда любила полумрак. Он напоминал ей раннее детство, когда она погружалась в дрему под толстым ватным одеялом, а рядом мама и папа при слабеньком свете небольшой настольной лампы проверяли тетради своих учеников, исправляя красными чернилами ошибки. А из окна, пока не вставят на зиму вторые рамы, веяло такой же сыростью. Правда, у них в доме жил сверчок, поющий по ночам. Такого, конечно, в Москве не будет.

— Эй! — крикнула Наташа, и крик ее прокатился негромким эхом по комнатам — пока еще совсем пустым.

— Нравится? — спросил Иван Лукич с гордостью короля, показывающего свои владения.

— Очень! — искренне ответила Наташа.

Андрей — с некоторым даже испугом — поинтересовался:

— Сколько же здесь комнат?

— Не знаю, не считал, — сказал Козлец. Принялись считать, заглядывая во все закоулки.

Оказалось, пять комнат, целых пять! И еще кладовка без окон.

— Чуланчик, — скромно пояснил домоуправ.

По размерам «чуланчик» ничуть не уступал комнате в общежитии МГИМО, где жили три человека.

Кухня была такая огромная, что старенькая газовая плита казалась совсем крошечной.

Наташа подошла к проржавевшей чугунной раковине и с трудом повернула кран, почти приросший к основанию из-за длительного отсутствия жильцов. В раковину тонкой неровной струйкой побежала холодная вода.

— Уж не серчайте, — развел руками Иван Лукич, — ванной нет, горячей водицы тоже. Ну ничего, сходите в баньку, пар костей не ломит, а простуду вон гонит!

Наташа держала руки под струей ржавой, с металлическим запахом, воды, и ей казалось, с пальцев стекают, навек скрываясь в дырочках старой раковины, все заботы и треволнения. Жизнь будет лучезарной и безоблачной. Королевская жизнь — в королевском дворце!

Андрей щелкнул выключателем — и под потолком загорелась чудом сохранившаяся голая лампочка на витом проводе.

— Живите, детки! — улыбнулся Козлец. — Меня-то детьми Бог не благословил, как с ними и быть — не знаю. Так что вы уж тут сами хозяйничайте. Ну как, не в обиде вы на старика Козлеца?

Наташа вместо ответа подбежала к нему и, обняв Ивана Лукича мокрыми руками, поцеловала в разноцветную ершистую бороду.

Дворник — первейший человек в государстве.

Потому что он просыпается всегда первым.

И это очень выгодно — особенно для новоселов.

Вот, например, сегодня, выйдя подметать в пять утра, Андрей с Наташей обнаружили возле мусорных баков совершенно обалденное кресло. Сиденье на нем было продавлено и провисало почти до земли, зато кверху устремили свои острия лопнувшие пружины.

Но какое это имеет значение? Рук, что ли, нету, перетянуть нельзя?

— Класс? — Андрей вертел находку так и эдак.

— Отлично! — одобрила Наташа.

Потом по-хозяйски нахмурилась, оглядывая свои дворницкие владения:

— Погоди, я знаю, где готовое сиденье взять!

И они, на время отставив метлы, деловито направились к троллейбусному парку. Здесь их уже знали: мойщики троллейбусов работают в несколько смен, и сейчас заканчивалась последняя, утренняя.

— Здорово, братья по духу! — приветствовали ребят рабочие.

— Физкульт-припух! — помахал им в ответ Андрей.

Одни троллейбусы-счастливчики были отмыты до блеска и гордо сияли синими боками, готовясь к первым утренним маршрутам.

Другие, бедолаги, предназначались на слом. Они стояли прямо на брюхе, без колес. Много пришлось им претерпеть на своем веку. Бока их были помяты, окна выбиты. Возле иных блестела хрустальная россыпь стекол, рассыпавшихся на мелкие крупинки, — считалось, что такие стекла, которые не разбиваются при ударе на крупные осколки, безопаснее. Эти троллейбусы Наташа брала на заметку: сюда надо будет прийти попозже с метлой.

Они влезли в один из троллейбусов-покойников: в нем еще сохранилась парочка сидений, не изрезанных бритвами несознательных пассажиров. Чудесные поролоновые сиденья, обитые коричневым дерматином! Их жизнь продолжится: они перекочуют в королевские хоромы!

— Что, ложе для новобрачных устраиваете? — заулыбался один из троллейбусников, увидев, как ребята тащат свою добычу.

— Не, сиденье для усидчивых! — ответил Андрей.

— У-у, — разочарованно протянул рабочий. — Ну и дураки.

И занялся своим делом.

Усидчивые дворники ускорили шаг: сейчас им предстояло углубиться в изучение международного права и марксистско-ленинской философии.

— ЧП! ЧП! Бежим на ЧП!

Стайка мальчишек с вожаком лет десяти с воплями неслась через двор.

Они летели сломя голову, не разбирая дороги, так что наскочили на Наташу с Андреем, вышибив у них из рук мусорные ведра. Очистки, объедки, бумажки рассыпались по чистенькому тротуару, сведя на нет работу дворников.