Принцессы на обочине: Дворец на двоих - [22]

— Вы что, решили не дописывать? Не справились?

— Кажется, справилась, — ответила она. — Не знаю.

И пошла из аудитории, покачиваясь и уже плохо что-либо соображая.

На улице она жадно ловила ртом воздух.

Лишь теперь Наташа заметила, что лицо у нее пылает, а волосы на лбу слиплись от пота.

Она пошла по дорожке под деревья, в благодатную тень, откуда веяло прохладой.

Перед ней блеснула вода: тут были два бассейна, или искусственных пруда.

Вокруг, на травке, сидели и лежали парни и Девушки — спокойно, безмятежно, сонно. Тоненькая девушка в гимнастическом трико выделывала на берегу умопомрачительные сальто, и никто на нее не обращал внимания.

Наташе безумно захотелось окунуться в воду — и лучше бы с головой. Она оглянулась: нет, никто не купается. И она ограничилась тем, что сбросила босоножки и зашла в бассейн по колено. Умылась, смочила волосы и, не боясь помять или испачкать свое экзаменационное платье, уселась по-турецки прямо на землю. Ох, хорошо!

— Что, с экзамена? — раздался рядом насмешливый женский голос.

Наташа подняла глаза — и оторопела.

«Наверное, кинозвезда!» — подумала она.

Перед ней стояла стройная брюнетка с огромными ярко-зелеными глазами. На плече у незнакомки висела разноцветная спортивная сумка, явно иностранная, из которой торчала ручка теннисной ракетки. Она шла со стороны кортов — видимо, только что закончила играть. И тем не менее ее пышные волосы были в идеальном порядке.

— Ну, и что это мы такие очумелые? — дружелюбно улыбнулась красавица, присаживаясь рядом с Наташей. — Не сдала, что ли? Срезалась?

Наташа была удивлена и польщена ее вниманием:

— Нет, мы сочинение писали.

— А, тогда понятно. В большой аудитории, что ли? Значит, перегрелась. Летом там духовка. Зато зимой — морозильник. Ты на какой факультет идешь?

— На философский.

— О! — обрадовалась незнакомка. — Коллега!

— Вы там учитесь? — восхищенно спросила Наташа.

— В аспирантуре, — ответила красавица.

Со стороны теннисных кортов к ним приближались несколько парней с ракетками.

— Ирина! — позвали они. — Идешь?

— Сейчас, сейчас! Я тут новичков к культуре приобщаю. Это в перспективе наш человек.

Она достала из сумки пачку сигарет и зажигалку, протянула Наташе:

— Хочешь? Нервишки успокоятся.

Та испуганно отпрянула, вспомнила сигарету в кафе:

— Что вы, спасибо, я не курю.

Ирина рассмеялась:

— Молодец. Правильно делаешь. Я тоже собираюсь бросать. Только никак не дождусь лунного затмения.

— Почему затмения? — не поняла Наташа.

— А как же! В затмение можно легко избавиться от дурных привычек и вообще всяких пороков. Только перед этим надо три дня поститься.

— Вы что, верующая? — спросила Наташа.

Ирина звонко рассмеялась:

— Ну, девочка, ты совсем не в курсе! Разве верующую возьмут в аспирантуру? Тем более на философском факультете. У нас же сплошной материализм.

Ирина глядела на нее со снисходительной жалостью, как на больную:

— Ну, и что это мы такие запуганные? Отличницей небось в школе была?

— Да.

— Будь готов — всегда готов? Служу Советскому Союзу?

Наташа промолчала, чувствуя издевку.

Аспирантка примирительно похлопала ее по плечу:

— Ладно, ладно, не обижайся. Такая уж я стерва. Прости.

Она вынула изящный блокнотик в кожаной обложке, вырвала оттуда листок и нацарапала на нем несколько цифр:

— Вот мой телефон. Тебя как зовут-то?

— Наталья.

— Натали! Красивое имя. Слушай меня, Натали. Будут неприятности во время экзаменов — звони мне, не стесняйся. Посодействую. У меня тут есть… кое-какие связи. Не будет неприятностей — все равно звони. Я тебе покажу в Москве много интересного. Познакомлю с нашими компаниями. Ты ведь откуда-то из глубинки?

— А что, это очень заметно? — уязвленно спросила Наташа, но листок, однако, приняла с благодарностью.

— Ничего, поступишь — окультуришься, — утешила ее Ирина. — Гарантирую: будешь иметь успех. Приодеть только тебя чуть-чуть, а то у тебя прикид, как на полотнах передвижников. Мужчины любят модных девочек.

— С мужчинами я не могу, — покраснела Наташа. — У меня уже есть.

— Ты замужем, что ли?

— Н-нет. Но мы…

— А, понятно, понятно. Любовь до гроба, да? Ох, прости, прости, ты опять обижаешься. Тогда мужчинки отменяются, а насчет всего остального — звони, не стесняйся. Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда чао! И береги свою любовь до гроба.

Ирина легко поднялась и мягкой походкой направилась к группе парней, терпеливо ожидавших, когда она освободится. Видно было, что они готовы были бы ждать ее хоть час, хоть день, хоть месяц.

И неудивительно, ведь таких женщин — одна на миллион.

Когда компания скрылась за деревьями, Наташа опустила взгляд на свое платье.

Еще сегодня утром это платье казалось нарядным и было любимым, а теперь вызывало лишь отвращение. Как на полотнах передвижников, надо же! На ум пришла картина «Бурлаки на Волге». Вот-вот. Лохмотья. Старье.

А как хочется встречать повсюду, как эта ослепительная Ирина, восхищенные взгляды!

Ничего. Зато у нее, Наташи, есть Андрей. И он принадлежит ей одной.

Обращаться к Ирине за содействием не понадобилось.

За сочинение Наташа получила «отлично», и на этот раз ее золотая медаль сработала: остальные экзамены сдавать не пришлось, зачислили сразу.