Принцесса разыскивает горошину - [19]

— Спасибо, вы очень любезны, — пробормотала я и потрюхала вниз, не зная, что и думать. И только вывалившись из дома, наконец решила для себя: буду ждать этого Куприянова, кем бы он в конце концов ни оказался. Хоть чертом лысым. Вот только как же я его узнаю, если он не Маоист? Пожалуй, придется снова карабкаться наверх и стеречь его возле квартиры. По крайней мере, там я его точно ни с кем не перепутаю.

И вот представьте себе, только-только я попятилась назад, к подъезду стало быть, как к дому подкатил «Мерседес», да не какой-нибудь там в меру подержанный, а новехонький, с круглыми фарами и лакированными боками, а оттуда… Оттуда вдруг вытряхнулась Лили с большущей железной бадьей наперевес, которую она прижимала к себе бережнее, чем новорожденного!

В первый момент я, конечно, ей обрадовалась. Чуть на шею с лобызаниями не бросилась. Надо же, думаю, это господь мне ее послал в трудный момент. Вместо службы спасения. А Лили, которая по всем законам природы должна была пролеживать бока на морском песочке, скользнула по моей жалкой фигуре рассеянным взглядом и, заметно накренившись под тяжестью бадьи, уверенной походочкой направилась прямехонько к дому.

— Надюха, ты? — узрела она меня наконец, когда нас разделяли всего-то три ступеньки, и от удивления чуть не выронила свою бадью.

Я только собралась спросить, каким ветром ее сюда задуло, но тут из того же «Мерседеса» показалась смутно знакомая мне задница, а за ней и все прочие составляющие Маоиста, с пыхтением извлекающего из салона картонную коробку с надписью «Панасоник».

— А вот и я! — весело промурлыкал Маоист, поворачиваясь к дому передом, а к «Мерседесу» задом, остолбенел и с перекошенной физиономией грохнул телевизор оземь.

— Ну вот, я так и знала, — сказала Лили и поставила бадью на ступеньки. — Это должно было случиться.

Скажите, пожалуйста, что именно она имела в виду? Нашу неожиданную встречу или разбитый Маоистом с перепугу телевизор?

* * *

— Это называется воронье гнездышко по евростандарту, — высоко оценила я Маоистовы апартаменты, в которые мы поднялись по настоянию Лили, «чтобы обсудить все, как цивилизованные люди».

Маоист только втянул голову в плечи и покосился на Лили, видимо делегируя ей свои полномочия. Лили же, как выяснилось, и не думала каяться.

— Мы как раз собирались тебе все рассказать. По приезде, — объявила она, любовно оглядывая московские хоромы. — Но раз уж все и так выяснилось… Извини, но ты же знаешь, такое случается сплошь и рядом. Не ты первая, не ты последняя.

— Сплошь и рядом… Случается… — медленно проговорила я, пребывая в каком-то странно-заторможенном состоянии. Новая реальность, в которой изученный мной до дыр на носках Маоист представал вдруг в качестве подпольного миллионера, а также любовника Лили, упорно не желала укладываться у меня в голове. — Но не всегда при этом законных мужей отбивают лучшие подруги!

— Да брось ты, — ничуть не смутилась Лили. — Как раз лучшие подруги и отбивают. В девяноста процентов случаев. Остальные десять приходятся на секретарш.

Ну спасибо, утешила, подруженька подколодная. Ее послушать, так я еще и радоваться должна, что Маоист не позарился на свою секретаршу Веру Мартыновну, у которой внуки старше Нэлки. Хотя опять же и Лили не нимфетка, мы с ней, слава те господи, ровесницы.

— Значит, он предпочел тебя секретарше. Оказал, так сказать, честь, — фыркнула я. — Или у вас с Верой Мартыновной состоялась схватка титанов, из которой ты вышла победительницей?

— Да ладно тебе, Надюха. Дело-то житейское, — с демонстративной незлобивостью отозвалась Лили и заботливо пододвинула мне стул.

Я села и посмотрела на Маоиста, с самым безучастным видом застывшего у окна. Вот, подумала я, человек, с которым я прожила пятнадцать лет, а что я о нем знаю, кроме размера его воротника? И что обычно делают в таких случаях обманутые жены? Кому, в частности, они начищают морду: мужу или любовнице? Или и тому и другой по очереди? Тогда с кого начинать, вот в чем вопрос. У Лили, что ли, спросить? Ага, пусть приведет статистику по этому вопросу.

— А ты что молчишь? — спросила я Маоиста. На всякий случай. Может, скажет, что полагается при сложившихся обстоятельствах. Ну типа: прости, я так больше не буду. И мы заживем себе дальше, как два голубка на карнизе.

— А что я? — пожал он плечами. Так, словно он тут совершенно ни при чем. И вообще, какие к нему могут быть претензии, когда его, бедного, можно сказать, поставили перед выбором: либо Лили, либо Вера Мартыновна, а третье хоть и дано, но безумно осточертело.

Нет, ну это уже слишком, вы не находите? Ему, оказывается, и сказать родной жене нечего. А родная жена чувствует себя идиоткой, потому что не имеет понятия, как себя вести. Может, истерику закатить или в обморок грохнуться? Точно, в голодный, тем паче что у меня со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было. Впрочем, нет, обморок не годится, не хочу, чтобы принужденная клятвой Гиппократа Лили откачивала меня. Да, но что-то ведь я должна предпринять, чай не каждый день у меня законного мужа отбивают!

То-то и оно, что не каждый, а потому и опыта никакого. В другой раз уж я не растеряюсь, будьте спокойны. Кстати, а не кокнуть ли мне пару-другую стеклопакетов? Кажется, в каком-то старом фильме одна рассерженная жена расколотила окна мужниной зазнобе. Жизненное кино, жаль, не помню названия. И для этой в высшей степени благородной цели мне бы здорово сгодилась та железная дура, которую Лили приперла на себе. Вон она в уголке, отсвечивает никелированными боками. А ведь такая, пожалуй, и стенку снесет, если хорошо постараться.