Принцесса-невеста - [54]

Уэстли, конечно, понимал, что она хотела сказать «ни единой фонемы», потому что фанера – это такая деревяшка, ее пилят и делают мебель. Но еще Уэстли понимал, что человек просит прощения. А потому крепко обнял ее, зажмурил влюбленные свои глаза и прошептал:

– Я понял, что это не взаправду, честное слово, до самой последней фанеры.

И, одолев эту препону, они со всех ног помчались по дну ущелья.

Вполне естественно, Уэстли гораздо раньше Лютика сообразил, что они направляются в Огненное болото. Он не понял, что именно открыло ему глаза, – быть может, привкус серы на ветру или далекая вспышка желтого пламени при свете дня. Но, сообразив, чтó грядет, Уэстли принялся ненавязчиво искать обходные пути. Мельком оглядел голые склоны ущелья; затащить туда Лютика – совершенно исключено. Опустился на землю, как поступал раз в несколько минут, и послушал, далеко ли преследователи. Теперь, прикинул он, их разделяло меньше получаса пути, и дистанция сокращалась.

Он вскочил, и они побежали еще быстрее, не тратя дыхания на разговоры. Рано или поздно Лютик поймет, что им предстоит; Уэстли решил по возможности обуздать ее панику.

– Пожалуй, можно слегка притормозить, – сказал он, слегка притормозив. – Они еще очень далеко.

Лютик испустила глубокий вздох облегчения.

Уэстли нарочито огляделся. И подчеркнуто улыбнулся до ушей.

– Если нам чуточку повезет, – сказал он, – скоро укроемся на Огненном болоте.

Конечно, Лютик расслышала его слова. Но от них ей отнюдь, просто-таки совсем не полегчало…

Пара слов на смежные темы: (1) огненные болота в целом и (2) Флоринско-Гульденское огненное болото в частности.

(1) Разумеется, огненные болота названы неверно. Отчего так, никто не знает, хотя, пожалуй, довольно красочности самого словосочетания. Говоря по-простому, это болота с высоким содержанием серных и прочих газовых пузырей – они постоянно самовозгораются. На огненных болотах буйно растут деревья, и в их густой тени вспышки пламени смотрятся особенно эффектно. Там царит сумрак, почти всегда сыро, а это привлекает стандартные популяции насекомых и аллигаторов, предпочитающих влажный климат. Иными словами, огненное болото – обыкновенное болото, и точка; все прочее – шашечки, рюшечки и кружавчики.

(2) Флоринско-Гульденское огненное болото обладало и по сей день обладает рядом специфических особенностей: (а) Пуржистые пески и (б) ГРОЗУНы, о которых мы поговорим ниже. Пуржистые пески обычно – и напрасно – уподобляют трясучим пескам. Это не имеет никакого отношения к действительности. Трясучие пески влажны и, по сути дела, убивают методом утопления. Пуржистые пески – как порошок, крупнее разве что талька, и убивают методом удушения.

Но главное, Флоринско-Гульденским огненным болотом издавна пугали детей. По обе стороны границы не бывало дитятки, которого бы за серьезную шалость не грозили бросить на Огненном болоте. «Еще раз так сделаешь – и отправлю тебя на Огненное болото» повторяли не реже, чем «Доедай – в Китае люди голодают». В общем, дети росли, их фантазия тоже росла, а с нею и опасность огненных болот. Само собой, на Огненном болоте никто не бывал, хотя где-то раз в год оттуда выползал умирать хворый ГРОЗУН, и это лишь нагнетало страху и небыли. Все знают, что крупнейшее огненное болото расположено в сутках пути от Перта. Больше двадцати пяти квадратных миль, непроходимое. Болото между Флорином и Гульденом занимало едва ли треть этой площади. Непроходимость его никто не проверял.

Лютик уставилась на Огненное болото. В детстве ей как-то раз целый год мерещилось в кошмарах, что она окончит здесь свои дни. Теперь она и шагу не могла ступить. Впереди огромные деревья чернили землю. Тут и там внезапно вспыхивали огни.

– Ты не можешь этого от меня требовать, – сказала Лютик.

– Я должен.

– Мне раньше снилось, что я тут умру.

– И мне тоже, и вообще всем. Тебе сколько тогда было? Восемь? Мне восемь.

– Восемь. Шесть. Не помню.

Уэстли взял ее за руку.

Лютик не могла шевельнуться.

– Так надо?

Уэстли кивнул.

– Почему?

– Сейчас не время. – И он мягко потянул ее за собой.

Она все равно не могла шевельнуться.

Уэстли прижал ее к груди:

– Дитя, милое дитя. У меня кинжал. И шпага. Я прошел весь мир от края и до края не для того, чтобы здесь тебя потерять.

Лютику требовался источник отваги. Видимо, он обнаружился в глазах Уэстли.

Как бы то ни было, рука в руке они шагнули под сень Огненного болота.

Принц Хампердинк выкатил глаза. Сидя на белорожденной, он разглядывал следы на дне ущелья. Других объяснений нет: похититель уволок принцессу туда.

Рядом на коне сидел граф Рюген.

– Они что, правда туда пошли?

Принц кивнул.

Про себя умоляя его ответить «нет», граф спросил:

– Надо за ними?

Принц покачал головой:

– Либо они там выживут, либо погибнут. Если погибнут, я не желаю составить им компанию. Если выживут, я встречу их на той стороне.

– В объезд далеко, – заметил граф.

– Белорожденным в самый раз.

– Мы постараемся не отставать, – сказал граф. И вновь посмотрел на Огненное болото. – Он, должно быть, очень отчаянный человек, или очень испуган, или очень глуп, или очень отважен.

– Я так думаю, очень все четыре, – отвечал принц…